С нынешнего дня, Поль, я стала другой женщиной; я бесповоротно простилась со светом, я не хочу удовольствий, если ты не можешь разделять их со мною. К тому же я все равно должна уехать из Парижа и жить замкнуто. Мой мальчик, узнай, что теперь ты вдвойне должен стремиться разбогатеть. Если бы твое мужество нуждалось в поощрении, ты ощутил бы прилив новых сил. Ты догадываешься, мой друг? У нас будет ребенок. Ваши заветные мечты сбылись, сударь! Мне не хотелось внушать тебе пустую надежду, — нам и так уже пришлось испытать из-за этого немало разочарований, — мне не хотелось, чтобы радостное известие оказалось впоследствии ложным Но теперь я могу сообщить его с полной уверенностью; я счастлива, что могу доставить тебе это утешение и облегчить твою скорбь.
Сегодня утром, ничего не подозревая, думая, что ты отправился по делам в город, я пошла в церковь Успения возблагодарить бога. Могла ли я предвидеть несчастье? Все улыбалось мне этим утром. Выходя из церкви, я встретила маменьку; узнав, что тебе грозит беда, она приехала на почтовых, захватив все свои сбережения, около тридцати тысяч франков, надеясь, что с их помощью тебе удастся поправить дела. Какое у нее доброе сердце, Поль! Я обрадовалась и поспешила домой, чтобы за завтраком, в нашей оранжерее, угощая тебя твоими любимыми лакомствами, сообщить сразу две радостных новости.
Вдруг Огюстина подает мне письмо от тебя… От тебя, когда мы только что провели ночь вместе, — разве это само по себе не говорит о какой-то драме? Меня охватил смертельный страх. Потом я стала читать… Я прочла твое письмо рыдая, и маменька тоже залилась слезами. Чтобы так плакать из-за кого-нибудь, надо горячо любить этого человека, ведь от слез женщина дурнеет. Я была чуть жива. Столько любви, столько мужества! Столько счастья и столько горя! Обладать такими сокровищами души и так внезапно разориться! И нет возможности прижать любимого человека к сердцу в ту минуту, когда так восхищаешься его благородством! Какая женщина могла бы устоять перед этой бурей чувств?
О, как мучительно знать, что ты далеко от меня, когда так хочется прижать твою руку к сердцу и тем успокоить его! Ты не можешь устремить на меня ласковый взгляд, который я так люблю! Не можешь вместе со мной радоваться, что наши надежды осуществились. И меня нет с тобой! Натали не может облегчить твои муки ласками, которые тебе так дороги, что из-за них ты забываешь обо всем на свете… Я хотела тотчас же поехать, полететь вслед за тобой, но маменька сказала мне, что „Прекрасная Амели“ отплывает завтра утром, поспеть вовремя можно только на почтовых и что в моем положении было бы чистейшим безумием рисковать всем нашим будущим, подвергая себя тряске в карете.
