«Старичок палит изо всех пушек», — подумал мэтр Солонэ и взглянул на свою клиентку, как бы желая сказать ей: «Ну же!»
— Эти интересы можно примирить, — спокойно ответила г-жа Эванхелиста. — Я могу оставить себе лишь небольшую пенсию, необходимую для жизни в монастыре, и вы тотчас же вступите во владение моим имуществом. Я готова отказаться от светской жизни, если это обеспечит счастье дочери.
— Сударыня, — сказал старый нотариус, — нужно время, чтобы здраво обдумать положение и найти выход, устраняющий все трудности.
— А, боже мой, сударь, — воскликнула г-жа Эванхелиста, для которой промедление было гибельно, — ведь все и так ясно! Я не знала, как заключаются браки во Франции, ведь я испанка и креолка. Мне не было известно, что, прежде чем выдать дочь замуж, надо наперед знать, сколько дней господь судил мне еще прожить; оказывается, я причиняю дочери ущерб своим существованием, я виновата в том, что еще жива, что так зажилась на свете. Когда я выходила замуж, у меня не было ничего, кроме имени; но оно одно казалось моему мужу дороже, чем все богатства. Какие сокровища могут сравниться со знатным происхождением? Моим приданым были красота, добродетель, знатное имя, воспитание, способность принести мужу счастье. Могут ли деньги заменить все это? Если бы отец Натали слышал наш разговор, это глубоко уязвило бы его благородную душу, смутило бы его загробный покой. Я истратила несколько миллионов, — хотя, возможно, и безрассудно, но никогда не видела, чтобы он хмурился из-за этого. После его смерти я стала бережливее, расчетливее, если сравнить с тем образом жизни, какой я вела раньше по его собственному желанию. Итак — разрыв! Господин де Манервиль до того расстроен, что я…
Нет возможности передать, какое замешательство и смятение были вызваны среди собеседников словом «разрыв». Достаточно сказать, что все четверо, невзирая на свою воспитанность, заговорили одновременно.
— В Испании можно заключать браки сообразно с испанскими обычаями, как заблагорассудится; но во Франции это делается сообразно с французскими обычаями, сообразно со здравым смыслом и с материальными возможностями! — заявил Матиас.
— О сударыня, вы заблуждаетесь насчет моих истинных чувств! — воскликнул Поль, выйдя наконец из оцепенения.
— Речь идет не о чувствах, — прервал его старый нотариус, желая удержать своего клиента от опрометчивого поступка, — речь идет об интересах всех трех поколений. Разве это мы промотали недостающие миллионы? Мы только стараемся избежать трудностей, в возникновении которых ничуть не виноваты.
