Кенди неохотно рассталась со своей джинсовой курткой. От холода она почти не защищала, но, как только куртка оказалась в шкафу, девушку снова начал бить озноб. Ее трясло все время, пока она ехала в машине. Джастин заметил это и нахмурился.
– Тебе холодно. Пойдем наверх, я разожгу камин.
Кенди пошла за ним по ковру, покрывавшему лестницу, наверху в удивлении остановилась и огляделась по сторонам. Она оказалась в длинной комнате, проходившей, наверное, над всем магазином. Окна были закрыты абрикосово-желтыми парчовыми шторами, спадавшими от потолка до самого пола. Наверное, днем здесь было очень светло. Но стена напротив представляла собой совершенно удивительное зрелище: огромный, во всю стену, стилизованный тигр, крадучись выходящий из редких бамбуковых зарослей. Вышивка золотом.
– Я же тебе говорил, что не держу произведения искусства взаперти и в забвении.
Кенди критически посмотрела на него. Он спокойно выдержал взгляд, потом пошел по полированному паркету в другой угол комнаты к камину. Кенди услышала, как он чиркнул спичкой. И сразу же вспыхнуло пламя.
– Подделка, – весело сказал он. – Зато тепло. Иди сюда, прожарь ноги.
Она осторожно пересекла комнату. В ней было не много вещей: пара больших черно-зеленых ваз, пальма метра два с половиной высотой в каменном корыте, шелковый китайский ковер, – но каждый предмет был уникален в своем роде.
Кенди устроилась на краешке большого плетеного кресла. Джастин небрежно опустился на коврик у огня, но видно было, что он внутренне собран и внимателен.
– Ну, рассказывай.
Кенди нахмурилась.
– Что рассказывать? Ты сделал предложение. Я его принимаю. Зачем теперь ненужные разговоры?
Он рассмеялся.
– Сегодня утром ты заявила, что вообще не выйдешь замуж.
– Это было еще до того, как мы договорились о нашей сделке.
Он отклонился назад и смотрел на нее с легкой улыбкой на губах.
– Но ведь ты даже не спросила, сдержу ли я свое обещание, – заметил он. – Ну так рассказывай же.
– Что рассказывать? – У Кенди снова перехватило горло.
Он сделал широкий жест.
– Рассказывай все. Почему ты, девушка из богатой семьи, боишься ходить на приемы. Почему ты, молодая девушка, не знаешь, что такое хороший гамбургер. Почему ты, такая красивая и умная, сидишь дома и убиваешь время за вышиванием. И почему считаешь, что я для тебя – выход из положения.
Кенди не отрываясь смотрела на него. Тот порыв, повинуясь которому она примчалась сюда, начинал проходить. Она смотрела на умное, доброе, но непроницаемое лицо, и ее решимость все больше улетучивалась. Она вдруг почувствовала, что сейчас расплачется.
