По телу Марии побежали мурашки от вновь охватившего ее желания, она повернула голову, обнаружив, что Сент-Джон смотрит на нее. Он подмигнул ей, затем подтянул к себе, плотно прижавшись боком.
Это было так чудесно – лежать, тесно прижавшись к нему. Ее длинные ноги сплелись с его крепкими ногами, а сильные руки обнимали ее тело. Закрыв глаза, Мария вдыхала терпкий аромат, особенно интенсивный после его упражнений. Было очевидно, что такая нежность Кристоферу прежде была неизвестна. Его руки опустили Марию нерешительно, словно он не знал, что делать дальше.
– Ты устала? – мягко спросил он.
– Мы можем снова заняться сексом, если хочешь. Или же я могу уйти, если ты одолжишь мне какую-нибудь одежду.
Сент-Джон крепче обнял ее.
– Оставайся.
Уже почти рассвело. Леди Уинтер задумалась о том, что ей все равно придется скоро уехать, покинуть и эту спальню, и этот дом. Возможность найти Амелию была сильным стимулом. Оптимизм, конечно же, был роскошью в ее теперешнем положении, но если вообще не останется надежды, то она не сможет жить дальше.
Кристофер провел рукой по ее спине, заставив чуть прогнуться, в результате чего ее бедро наткнулась на вновь восставший во всей, красе член. Возбуждение более томное, чем лихорадочное безумие, которое они испытали раньше, вновь заполнило Марию. Ее набухшие груди упирались в его грудь, а соски затвердели, лаская его кожу.
– О да… – замурлыкал Кристофер, опрокинув ее на себя.
Мария смотрела сверху вниз на своего возлюбленного, этакого падшего ангела, одаренного небесами прекрасной внешностью, скрывающей сущность и повадки хищника. Она запустила руки в золотистую шевелюру Кристофера, заставив его зажмуриться от удовольствия.
– А ведь мне никогда не нравились блондины, – тихо сказала Мария, словно обращалась к самой себе.
В ответ Сент-Джон засмеялся тем грудным глубоким смехом, от которого у нее стало тепло в животе.
– Я благодарен, что некоторые другие части твоего тела отнюдь не согласны с твоим мнением!
Фыркнув, леди Уинтер села на постели.
– Я вообще-то не люблю сварливых и склочных женщин. – Его рот еще больше скривился. – Но ты мне ужасно нравишься. Одному Господу известно почему.
Эта похвала, даже столь бесцеремонная, пришлась Марии по вкусу. Где-то неподалеку раздался бой часов. Улыбка Кристофера увяла.
– Какая жалость, что мы не дома! – пожаловался он, грустно глядя сапфировыми глазами. – Ужасно не люблю, когда меня торопят.
Мария лишь пожала плечами, отказываясь признать, что она чувствовала то же самое. Ни один из них не знал, как им вести себя дальше друг с другом, но уровень взаимопонимания был настолько высок, что Мария уже заранее знала – теперь ей будет недоставать общества этого человека.
