– Пока что мне не удалось выяснить ничего, кроме того, что этот любовник ирландец по происхождению и что он находится среди ее челяди с момента кончины лорда Уинтера два года тому назад.
– Два года, – задумчиво повторил Сент-Джон.
– Кроме того, я обнаружил кое-что любопытное в ее отношениях с отчимом, лордом Уэлтоном.
– Любопытное? – переспросил Кристофер.
– Да, слуга, с которым я беседовал, упомянул о его частых визитах к леди Уинтер. Мне это кажется странным.
– Возможно, потому, что твои отношения с отчимом были не слишком доверительными?
– Возможно.
Кристофер засунул руки в рукава камзола, который камердинер держал перед ним.
– Томпсон, приведи Бет и Анджелику ко мне. Камердинер с легким поклоном поспешил выполнять просьбу, а Кристофер направился в гостиную.
– А что нам известно о ее финансовом положении? – бросил он через плечо.
– Пока недостаточно, – ответил Филипп, следуя за ним. – Но утром это будет исправлено. Похоже, леди Уинтер порядком напугана, и мне удивительно, зачем ей надо добывать деньги таким ужасным способом.
– И ты пришел к выводу, что у нас имеются основания считать ее виновной?
– Ну… пожалуй, нет.
– Я не могу обходиться догадками и предположениями, Филипп. Добудь мне доказательства.
– Да, сэр.
Кристофер задумался. Два года – это срок, свидетельствующий о том, что она способна испытывать привязанность. Женщина не будет делить плотские радости с мужчиной на протяжении столь долгого времени, не питая к нему хотя бы каких-то нежных чувств.
– Расскажи мне об Уэлтоне, Филипп.
– Мот и развратник, который тратит большую часть времени на азартные игры и шлюх.
– Излюбленные места?
– Клуб «Уайтс» и бордель Бернадетт.
– Предпочтения?
– Риск, азарт и блондинки.
– Отличная работа. – Кристофер улыбнулся. – Приятно, что ты собрал столько информации всего за несколько часов.
– На карту поставлена ваша жизнь, – сказал Филипп просто. – На вашем месте я бы взял в помощники кого-нибудь более опытного.
– Ты вполне готов.
– Это весьма спорно, но в любом случае спасибо. Подойдя к ряду графинов, выстроившихся на столике орехового дерева, Кристофер налил себе стакан воды.
– А потом, как я смогу использовать тебя, если ты останешься зеленым юнцом?
– Да, эксплуатация человека остается вашей единственной целью, – сухо произнес Филипп, прислонившись к каминной доске, – Боже упаси, если мое благосостояние обязано мгновенному приступу вашего великодушия.
Кристофер фыркнул и осушил свой стакан.
– Пожалуйста, воздержись от подобной клеветы на мой характер. Весьма невежливо с твоей стороны так порочить меня.
