Будь она проклята, если позволит ему так обращаться с ней! Мария невольно призналась самой себе, как она жаждала его общества. Ей было мучительно больно даже думать, каким глубоким оказалось ее увлечение, привязанность к этому человеку. Придется разыскивать его, вновь добиваться его внимания.
Отвергнута без единого слова.
Сгорая от негодования, Мария разделась и позвала Сару, чтобы та помогла ей переодеться. Леди Уинтер облачилась в платье темно-красного шелка, а затем, как обычно, пристроила мушку в форме сердечка над уголком рта. Сунув кинжал в спрятанные под платьем ножны, она приказала подать экипаж. С каждым уходившим мгновением пожар, бушевавший у нее в крови, усиливался. Она была готова броситься в драку, и, ей-богу, пирату придется сразиться с ней, хочет он того или нет.
Охрана сопровождала карету Ледяной Вдовы, поскольку они покинули относительно безопасный Мейфер, направляясь в убогий Сент-Джайлз, служивший прибежищем нищим, ворам, проституткам… и ее возлюбленному. Мария сидела в уютном полумраке экипажа и чувствовала, как внутри закипает гнев. К тому времени, когда карета добралась до жилища пирата, Марию уже переполняла ярость, только и ждавшая момента, чтобы вырваться наружу. Скрыть это состояние было невозможно. Визитная карточка леди Уинтер, врученная грумом, была принята, и ее без промедлений сопроводили в холл.
– Где он? – спросила Мария со зловещей мягкостью, не обращая внимания на мужчин и женщин, высунувшихся из разных комнат, чтобы посмотреть на нее.
Дворецкий с трудом сглотнул.
– Я сообщу ему о вашем прибытии, леди Уинтер.
Она выгнула тонкую бровь.
– Я могу представиться сама, спасибо. Скажите только, куда мне идти.
Слуга открыл было рот, тут же захлопнул его, снова открыл и наконец со вздохом произнес:
– Следуйте за мной, миледи.
Мария поднималась по лестнице, словно королева, высоко вскинув голову и расправив плечи. Она могла вести себя как оскорбленная, отвергнутая любовница, но прекрасная леди Уинтер отказывалась играть эту роль.
Мгновение спустя она ворвалась в комнату, открытую дворецким, и замерла, сердце, казалось, готово было выскочить из груди. Единственное, что она сумела сделать, – это нервно махнуть рукой, жестом приказав захлопнуть за ней дверь.
Кристофер возлежал перед камином полураздетым, шея и ноги были голыми, тело лишено привычной жилетки и камзола. Голова была откинута назад, блестящие синие глаза – прикрыты веками. Столь прекрасное и в то же время смертельно опасное творение Всевышнего. Даже сейчас, охваченную яростью, он волновал ее, как прежде ни один мужчина в мире.
