Тончайшие рисунки, где форма и движение были намечены лишь легкими штрихами, пришлись девочке по душе.
– А вот это еще лучше, – сказала она, останавливаясь перед небольшим холстом. – Но художник уже другой, да?
– Вы совершенно правы, Шаци. У вас есть художественный глаз. – Томас просиял. – Это одна из моих любимых работ. Пауль Клее. Подумать только – я чуть не продал эту картину, чтобы заплатить за обед и убогий гостиничный номер.
Катрин недоверчиво посмотрела на него.
– Это сущая правда, Катрин. Мир меняется. В Лондоне перед войной никто не слышал о Пауле Клее, хотя в Германии он был уже достаточно известен. Когда я эмигрировал, я захватил с собой две его работы. Мне пришлось сделать остановку в Англии. Произошла какая-то путаница с бумагами, и я был вынужден ждать, пока придет американская виза. Задержка не входила в мои первоначальные планы, тем более что все свои деньги я перевел прямо в Соединенные Штаты. Я оказался в отчаянном положении. Отправился в национальную галерею и предложил им купить у меня две картины Пауля Клее – просто для того, чтобы было на что жить. Лишь один человек в этом всемирно известном музее слышал о Пауле Клее. Это был поэт и художественный критик Герберт Рид. Он уговорил руководство музея приобрести картины, однако ему позволили заплатить за каждую по две гинеи – и ни пенса больше. Я был голоден, очень нуждался в деньгах, и все же, хорошенько все обдумав, решил отказаться. Слава богу, удалось занять денег у знакомого. – Томас хмыкнул. – А сегодня эти картины стоят целое состояние, и я ни за что с ними не расстанусь. Рад, что вам понравилась эта работа.
– Просто великолепно! – восхищенно прошептала Катрин. – Такая грустная, тревожная и в то же время шутливая. Просто чудо!
Она рассказала Заксу про копию с картины Вермера, над которой так долго работала. Рассказала и о том, чем все кончилось.
Томас взял ее руку, нежно погладил.
– Шаци, я скажу вам одну вещь, которая в устах человека моего возраста является наивысшим комплиментом. Чем больше я вас узнаю, тем больше уважаю. С юными женщинами обычно бывает все наоборот. Вы не просто хороши собой, в вас есть ум и огонь. Не позволяйте, чтобы жизненные обстоятельства затоптали эти искры.
В пятницу Томас уехал сразу после завтрака. Он сказал, что Катрин до воскресенья остается в доме одна, на попечении дворецкого. Чтобы она не скучала, Закс вручил ей роман Томаса Манна «Будденброки» и очень рекомендовал его прочесть. Пусть это будет компенсацией за пропущенные уроки. Катрин получила разрешение свободно пользоваться библиотекой. Могла она, разумеется, и отправляться на прогулки. С одним условием (добавил Закс насмешливо) – не садиться в машину к чужим мужчинам.
