Входил, соблюдая им же введенный ритуал: громко захлопывал дверь за собой, начинал истово вытирать ноги о резиновый коврик, будто он на пороге храма, где величественно и гулко, куда входить следует с чистыми помыслами, умиротворенно, поникнув головой…
А ведь и впрямь: подстанция подавляла своими размерами. Потолок — чуть ниже облаков, слева от входа — щиты с рубильниками, далеко вдали — два «тысячника», два трансформатора, понижающих напряжение с десяти киловольт до шести (на высоковольтные станки), стандартное производственное (380 вольт) подавалось от них же; справа тремя рядами выстроились ячейки КРУ, комплектно-распределительные устройства, числом за сотню, все пронумерованы, цифры на дверцах выведены белой краской. Человеческий организм живет сердцем, которое равномерными толчками наполняет кровью артерии, — так и завод работает потому лишь, что ЦРП подавал электричество на станки: стоит распахнуть дверцу ячейки, взяться за рукоятку масляного выключателя, рывком вогнать ножи в губки кабеля, питающего высоковольтный двигатель, который далеко, за стенами, в цехе, — и немедленно шесть тысяч вольт окутают статор, а тот закрутит ротор, а на валу его — многотонная махина какого-либо агрегата; в этом рывке всегда сладостное чувство преодоления таинственного и хитроумного запрета, когда ищущие потягивания рукоятки находят все же зацеп — и резкое движение вверх пробуждает дремлющую энергию, масло вбирает в себя неминуемые искрения… Две стометровые дорожки между рядами ячеек покрыты рифленой резиной, в глазах рябит от предостерегающих плакатов, на видных местах — резиновые перчатки, способные выдержать шесть киловольт, еще большей стойкости резиновые сапоги и измерительные штанги для проверки высокого напряжения, — все чисто, ни соринки, ни пылинки. У дальней стены за низким ограждением шумят три генератора постоянного тока…
Сюда, на резиновые коврики, ступали ноги Ефима Николаевича Проскурина, главного энергетика, не оставляя на них следов греховной городской жизни; обувь очищена от скверны, главный энергетик входил под своды храма и безмолвной неподвижностью отдавал должное значимости центрального распределительного поста, где все всегда прибрано, где почти стерильно — и такими же чистыми обязаны быть помыслы электриков завода, а на нем, заводе, полным-полно мигрирующей по столице пьяни да разных уличенных невесть в чем граждан. Сменный энергетик (за спиной его — дежурный по ЦРП) почтительно приближался к начальнику, одетому для партера Большого театра. После теплого рукопожатия по резине дорожек шествовали они, мирно беседуя, — сменный энергетик и Проскурин, два строителя коммунизма, два гражданина великой державы, обеспокоенные происками американского империализма и прочими разными бяками мироустройства.
