— Вопрос о шантаже, если это потребуется, будет разбирать другое следствие. — говорит следователь. — мы же разбираем депо об убийствах в «Аполло».
Пасква, должно быть, ожидавший, что мы напомним ему и встречи на пароходе и в лесной хижине, где на рукаве у него болталась повязка из потертого галуна явно доволен. Очевидно, он понял, что мы не собираемся уточнять его связи с Мердоком. И то, что, рассказывая о перестрелке в Сильвервилле, я не упомянул о Мердоке, он, конечно, тоже заметил.
— Вот этого парня, — говорит он, поглядывая на меня, — я вспоминаю как будто. Был такой пистолетный шумок в Сильвервилле. Но то, что он узнал меня в ресторане «Аполло», — брехня. Не был я в этом трактирчике. Играл в этот вечер с приятелями. — С кем? — спрашивает следователь — С Эндом Химом и Лансье по кличке «Меченый». В покер играли у него до утра. Допросите обоих — подтвердят.
— Допросим. Но оба ваших свидетеля — бывшие уголовники. У каждого не меньше трех лет тюрьмы. Ненадежное алиби, Пасква.
— Вот я и отвечаю. В «Аполло» не был. Никого не убивал. Все.
Паскву уводят.
— Липовые свидетели. И алиби липовое, — говорит Бойль.
— Надо это еще доказать, — сомневаюсь я.
— Присяжные могут и не учесть прошлого свидетелей Пасквы, — со вздохом говорит следователь. — А в настоящем против них у нас ничего нет.
— Я предполагал это, — рассуждает Бойль. — Но для присяжных наши свидетели надежнее. — Он делает кивок в нашу с Мартином сторону — И у адвокатов Пасквы ничего не найдется, чтобы их как-то и в чем-то скомпрометировать. Так что будем надеяться, джентльмены.
— Паскву собирается защищать адвокатская контора «Бернс и Тардье», — как бы вскользь замечает следователи. — крупно берущая фирма.
Бойль хитро подмигивает мне, и я сразу же понимаю, на кого работает эта фирма. Значит, впереди еще одна схватка с Мердоком. Но состоится ли она. Не знаю. Если удастся мой «серебряный вариант» и Уэнделл нажмет на Бойля, никакого суда не будет. Паскву ликвидируют свои же по приказу Мердока.
Об этом же я и повторяю Мартину на обратном пути в отель.
— Если я вовремя сообщу ему, что Пасква освобожден без всяких на то оснований. Мердок непременно свяжет это с полицейским налетом на его лесную «берлогу».
— Ну, а если Мердок раскусит твою игру?
— Трудно. Слишком хорошо она закодирована.
А хорошо ли? Все ли я предусмотрел и рассчитал, как шахматист в приближающемся к финалу турнире? Не так уж важно, проиграем мы или выиграем. А вот все ли мы познали, чтобы позвавший нас Разум отпустил бы нас домой на Землю. Ведь сейчас модели, созданной им, фактически уже нет, возникло предоставленное самому себе человеческое общество, сменились поколения, определились экономические формации и сложился определенный характер всего общественного строя, образ мышления и поведения людей, в котором, как и на Земле, общественное бытие определяло бы общественное сознание. Может быть, что-то еще не познано и недопонято и нужны еще какие-то дни и месяцы, чтобы невидимый и неведомый нам Разум через интеллектуальное восприятие всего здесь происходящего смог постичь процесс развития человеческого общества, законы этого развития, его идеологические наслоения.
