Пасква не отвечает, Мартин тоже молча садится на скамью у камина. А я вхожу в другую комнату, такую же бревенчатую, без обоев, но хорошо меблированную и с большим мягким ковром на полу. В комнате светло, хотя и освещает ее только десяток толстых свечей в грубых деревянных подсвечниках. Встречает меня сам Тур Мердок.
— Садитесь, месье Ано, — приветливая улыбка играет на его губах, и тонкая, почти женская, рука указывает на одно из двух обитых красным бархатом кресел. — Рад видеть вас в моей летней берлоге.
Я начинаю злиться.
— Приглашение с вооруженным эскортом?
— А вы бы приехали иначе?
— Мне нужно было наверняка. И я знал, что вы поедете верхом, знал, и когда вы поедете.
— Откуда?
— Это мой маленький секрет, месье Ано, но, чтобы вы не мучились над его разгадкой, я вам скажу: у меня есть кое-кто и в сенаторском окружении. Я даже знаю о вашем назначении. И самое главное — вы мне нужны. Тем более, что мы договорились обо всем еще в Сильвервилле.
Я решаю, как говорится, брать быка за рога.
— Так что же вы предлагаете, мистер Мердок, и что требуется от меня?
— Я предлагаю вам десять тысяч франков. Первую половину вы получите по приезде в Город, от моего банковского агента. Остаток по окончании дела.
— Крупно играете, Мердок, — говорю я, намеренно опуская «мистера».
Мердок принимает вызов.
— Чем крупнее игра, Ано, тем интереснее игрокам. Моя ставка в этой игре десять тысяч. Ваша — голос сенатора Стила, поданный за легализацию моей партии.
— Какую цену может иметь один голос Стила?
— Огромную. За ним проголосуют вое аграрии и цеховые старосты.
— Цеховые старосты — это лидеры профессиональных союзов? — спрашиваю я, не замечая, что прибегаю к земной терминологии.
Но Мердок замечает.
— Странный жаргон у вас, — кривится он, — мы так не говорим.
— Кстати, я даже не знаю, что такое трудовики.
— Доновановское крыло популистов. Несколько старых мечтателей и мальчишки, вообразившие себя взрослыми.
— Вот видите, — говорю я, — с моим опытом в политике трудно согласиться на вашу игру. Предлагаю другие условия. Никаких авансов. Выйдет — хорошо, не выйдет — не взыщите.
— Так почему же отказываться от пяти тысяч? Не понимаю ваших мотивов.
— Я никогда не беру денег взаймы, если не уверен в том, что могу их отдать.
— Но в игру входите?
— Рискну.
— Может быть, подключить и Дональда Мартина?
— У меня есть другое предложение о Мартине. Устройте его репортером в вашу газету.
Мердок молчит. Тогда я бесцеремонно открываю дверь и кричу.
