Михаил усмехнулся:
— Какие, к черту, духи, Витя. Я вообще здесь случайно. Ленка Хохлова, которую ты так долго и безуспешно добивался, учится у меня на третьем курсе. Она моя студентка. У нее возникли проблемы, и я просто хотел ей помочь.
— Не пойму, при чем здесь я?
— Она думает, что на тебя навели порчу. Я решил проверить, так ли это на самом деле. Как выяснилось, ничего подобного.
— Угу, — буркнул Виктор. — А откуда у тебя этот талант?
«Вот же настырный! — подумал Михаил. — Ему, может, дышать осталось всего ничего, а он чужой биографией интересуется!»
— Ты даже в стрессовых ситуациях остаешься журналистом, — с улыбкой заметил Михаил. — Я точно не знаю, откуда это у меня. Моя бабушка умела делать кучу всяких вещей, о которых тогда не писали в научных журналах и за которые можно было получить реальный срок.
— Ты ее наследник?
— Хрен знает. Я просто упал с качелей…
— Чего? — не понял Виктор, но Михаил его уже не слушал. Он внимательно смотрел вперед.
Они почти подошли к следующему перекрестку, у которого в окружении торговых рядов мини-рынка нелепым исполином возвышался многоэтажный торговый комплекс с ночным клубом «Лагуна». До парковки возле клуба оставалось метров двести — триста. Там в отличие от мирно спящих близлежащих кварталов наблюдалось оживление. Более того, возле клуба что-то происходило.
«Кажется, это то, чего ты ожидал, — мысленно сказал себе Михаил. — Иначе быть не может».
Александр Саакян этой ночью тоже не спал. За всю свою жизнь он мог пожаловаться на бессонницу лишь дважды — когда первая жена несколько суток пыталась самостоятельно разродиться его первенцем (к слову, ей так и не удалось это сделать, уже мертвого ребенка вытаскивали щипцами) и когда на него пытались повесить дело о крупной взятке. За исключением этих двух действительно тяжких случаев Саакян всегда спал отлично и сны, как правило, видел вполне оптимистичные.
Но сегодня что-то шло не так. Сначала он до полуночи ворочался в своей постели, глядя то на фонарь за окном, то на репродукцию Пикассо на стене, потом — уже около часа ночи — вылез из кровати, побрел на кухню, там сварил себе кофе и уселся перед телевизором. До одурения насмотревшись закольцованных информационных сюжетов на канале «Евроньюс», он выключил ящик, набросил поверх пижамы халат и вышел на балкон.
Александр Георгиевич Саакян определенно что-то чувствовал. Он рассеянно рассматривал крыши дорогих автомобилей, расставленных в идеальном геометрическом порядке на парковке элитного дома, смотрел на перекуривавшего на крыльце охранника, потом переводил взгляд на уличный фонарь, висевший аккурат на уровне его окон на втором этаже… и постепенно стал ощущать что-то вроде легкой паники. Это было в новинку, это было незнакомо, непривычно и неприятно. Он прижал правую руку к груди, вдохнул побольше воздуха.
