Наконец, до итальянцев дошло, что они уже не в состоянии остановить лавину Уэйвелла своими силами. Когда английский генерал продолжил движение в сторону Триполи, это стало означать для них не только потерю Триполитании и Ливии, но и создавало непосредственную угрозу континентальной Италии. Перепуганный Муссолини обратился за помощью к верной своему союзническому долгу Германии. Через военного атташе немецкого посольства в Риме, генерала Ринтелена, дуче обратился к Адольфу Гитлеру с просьбой отправить в Африку германские дивизии. Как выразился Муссолини – «только им по силам спасти нас, если вообще можно что-нибудь спасти…». А ведь еще совсем недавно во время встречи с Гитлером во Флоренции у него было совсем другое настроение, когда «триумфатор» хвастливо разъяснял Гитлеру, что ему приходится буквально подгонять Грациани:
– …Я категорически потребовал от него захватить Сиди-Эль-Баррани в октябре. Что он и сделал после настойчивых указаний. Я назначил ему последний срок, 30 ноября – к этому времени мы должны захватить Умм-эр-Рахам и Мерса-Матрух, чтобы к Рождеству начать сражение за дельту Нила… Военные любят размышлять и сомневаться, нужно почаще отдавать им приказы, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки…
В начале февраля 1941 года, не сделав ни одного выстрела, сложил оружие гарнизон крепости Тобрук. В последующие несколько месяцев название самой мощной и укрепленной цитадели в мире часто упоминалось в сводках информационных агентств. Немногочисленный гарнизон оазиса Джарабуб, проявив чудеса мужества и героизма, продлил агонию итальянского владычества в Триполитании еще на несколько недель. Адольф Гитлер наблюдал за развитием ситуации в Африке со все возрастающим беспокойством. С безудержной жадностью голодающего Италия набросилась на «средиземноморский пирог власти» и отхватила кусок, который оказался ей не по горлу! Италия продемонстрировала свою несостоятельность и слабость как союзная держава, потеряв статус равноправного стратегического партнера, она все больше превращалась в зависимое вассальное государство.
Гитлер резонно опасался, что вооруженное вмешательство Германии повлечет за собой непредсказуемые последствия и может привести к изменению баланса сил на европейском театре военных действий. Хотя с другой стороны, африканская эпопея предоставила ему хорошую возможность провести «разведку боем» и на южном направлении, также попавшем в сферу геополитических интересов ненасытного фюрера.
