Штрёлин: – Вы верите в то, что Германия все еще может выиграть войну?
Роммель: – Знание реального военного положения не позволяет мне верить в победу.
Штрёлин: – Вы допускаете возможность того, что так называемое «оружие возмездия» в состоянии повлиять на общий ход войны?
Роммель: – Кроме того, что говорит об этом оружии пропаганда, мне ничего не известно.
Штрёлин: – Как вы считаете, Гитлер отдает себе отчет в возможности грядущей военной и политической катастрофы?
Роммель: – Нет. Аналитическое мышление не самая сильная сторона его личности!
Штрёлин: – Вы не могли бы честно и открыто поговорить с Гитлером и открыть ему глаза на наше безвыходное военное положение?
Роммель: – Я уже неоднократно пытался сделать это, но всякий раз получал жесткую отповедь. Тем не менее, я попробую попытаться в очередной раз. Правда, в Ставке относятся ко мне с таким подозрением, что вряд ли позволят разговаривать с фюрером один на один. До сих пор мне всякий раз не давал это сделать Борман.
Штрёлин: – Если вам не удастся добиться личной встречи с Гитлером, не могли бы вы изложить свою точку зрения письменно и призвать его сделать, наконец, выводы из создавшегося положения?
Роммель: – Я так и сделаю, хотя это ничего не изменит в нашем безвыходном положении.
Штрёлин: – (Сообщает Роммелю о Герделере и антиправительственных кругах в Берлине, о решении отстранить Гитлера от участия в управлении Восточным театром военных действий.) Все вышеизложенное чревато гражданской войной. Движению не достает яркой личности, пользующейся достаточным авторитетом в стране и определенным уважением за рубежом. Мы убеждены, что нашли в вашем лице патриота, готового послужить делу спасения Германии…
Роммель: – (Колеблется и не дает прямого ответа.)
Штрёлин: – Вы понимаете, какую грязную игру затеяла партийная пропаганда? За вашим именем и вашей славой они пытаются скрыть правду о военном положении, а после совершенно неизбежного поражения во Франции эта же пропаганда сделает вас «козлом отпущения» за ошибки Гитлера и ОКБ.
Роммель: – Я всегда выступал против преувеличения моих скромных заслуг на воинском поприще. А о возможных для меня последствиях поражения я осведомлен так же хорошо, как и вы.
Штрёлин: – Вы сами видите, насколько спасительными для Германии могут оказаться ваши дальнейшие действия.
Роммель: – Что же, жребий брошен. Я принимаю ваше предложение.
Позже состоялась встреча Штрёлина с начальником штаба группы армий «Б» Гаузе. Во время беседы был затронут приблизительно круг тех же проблем, которые обсуждались на недавней февральской
