В октябре 1918 года Эрвину Роммелю было присвоено очередное воинское звание гауптман, а после заключения перемирия он как опытный офицер-фронтовик продолжил службу в рейхсвере,[5] командовал пулеметной ротой в Штутгарте… С 1929 года преподавал в пехотной школе Дрездена. Роммель всегда был аполитичным человеком, поэтому индифферентно воспринял известие о приходе к власти Адольфа Гитлера в 1933 году. Ханс фон Зеект, командующий рейхсвером, настойчиво рекомендовал своим подчиненным не «увлекаться» политикой даже во внеслужебное время, а всецело посвятивший себя армейской жизни гауптман Роммель совершенно не интересовался «политической злобой дня». Один из многочисленных биографов полководца так описывает его отношение к бурным политическим событиям того времени:
– Он любил свое Отечество так, как это принято у большинства людей всего мира. Он никогда не был шовинистом или милитаристом, в 1918–1933 он страдал от выпавшего на долю его Родины унижения и надеялся, что Гитлер исправит эту несправедливость.
Он вполне искренне считал, что вопросами внешней и внутренней политики должны заниматься профессиональные дипломаты и государственные деятели, поэтому никогда не стремился глубоко проникнуть в политическое «закулисье».
В 1933 году Роммель стал майором, а в 1935 году был произведен в оберстлейтенанты и назначен старшим преподавателем пехотной школы Потсдама. В 1937 году получил чин оберста, а через год стал начальником военного училища в Винер-Нойштадте. После начала войны с Польшей, 1 сентября 1939 года, Роммель был произведен в генерал-майоры и назначен комендантом штаб-квартиры фюрера. Теперь в круг его знакомств стали входить люди, определявшие в то время судьбу немецкой армии и немецкого народа. Роммель стал одним из многих «новоиспеченных» генералов возрождающегося как птица Феникс вермахта. «Генеральское пополнение» поверило в предначертания Адольфа Гитлера и его счастливую звезду и не утруждало себя размышлениями о сути происходящего и закулисной политике нового канцлера Германии.
«Старый вояка» Роммель не был вполне удовлетворен комендантской должностью. Его сердце осталось в действующей армии! Раз уж война началась, то он считал своим профессиональным долгом находиться на переднем крае. Зимой 1939/40 ему удалось уйти с престижной, но рутинной тыловой должности и добиться перевода в действующую армию: Ставка назначила его командиром 7-й танковой дивизии, которая была отправлена на Западный фронт во Францию.
