Панихида продолжалась еще сорок пять минут, уже без всяких инцидентов. Джорджина так нетерпеливо ждала конца церемонии, что едва вникала в происходящее, не улавливая ни слова из речей ораторов.
Когда панихида наконец подошла к концу, Таннер поблагодарил всех прибывших отдать Лолли последний долг, и люди стали расходиться.
Лимузин Таннера был уже под навесом у входа. Джорджина ждала Таннера снаружи, обмениваясь репликами с газетчиками. Она стояла рядом с Мередит и Тимом Брокау, когда наконец заметила Таннера. Приблизившись к машине, он приложил к губам указательный палец. Склонившись к ней, он шепнул:
– Мы подбросим Брокау. И ни слова о Бэби.
Только в конце дня, после приема, Джорджина узнала о последнем сюрпризе, преподнесенном Бэби в этот необычный день. Таннер, который после их свадьбы почти не упоминал имени Бэби, назвал устроенное ею представление „довольно трогательным".
Прошло уже около двух недель после панихиды, а в „Курьере" так никто и не занял место Лолли. Чтобы заполнить пространство, столько лет отведенное под ее колонку, приходилось печатать сообщения с телетайпа и довольно слабые материалы, раздобытые репортерами.
Джорджина знала, что Таннер обдумывает, кого взять на место Лолли, но со дня ее смерти ему приходилось разбираться со многими проблемами в газете, и Джорджина почти не видела его. Он уходил рано утром и являлся домой поздно вечером.
Накануне она все же дождалась его и заставила пообещать, что завтра он пообедает дома. Ей хотелось провести с ним хоть немного времени. И на то у нее были особые причины.
Оставшись одна в своей огромной кухне, она весело мурлыкала что-то себе под нос, готовя Таннеру обед из его любимых блюд.
Она обваляла в сухарях свиные отбивные. С недавних пор она стала прибегать к маленьким хитростям, готовя блюда для Таннера. Она очень любила проводить вечера дома, вдвоем с мужем, но терпеть не могла благотворительные балы, приемы в четырехзвездочных ресторанах и обеды в огромных апартаментах на Парк-авеню и Пятой, где бывали люди, так или иначе связанные с жизнью Таннера.
Для каждого семейного обеда она всегда старалась приготовить что-нибудь особенное: то потушить мясо, нарезанное в виде сердечек, то украсить желе рожицами: долька лимона – рот, кусочки апельсина – глаза, земляника – нос. Обеды, которые она готовила, не только заклеймили бы позором на образцовой кухне журнала „Восхитительная пища", но над ними презрительно посмеялась бы та публика, с которой Джорджине приходилось теперь поддерживать отношения. В этой компании Джорджина была самой молодой из жен. Никого из этих людей она не воспринимала как друзей в привычном значении этого слова. Они занимали руководящие места в мире бизнеса и играли значительную роль в общественной жизни. Деловая жизнь этих банковских воротил и королей прессы была связана с Таннером. У многих из них были взрослые дети.
