А Рукосил стрелял, не зная куда — вот была бесившая его до белого каления ловушка!
Но это не могло продолжаться вечно. Должен был Рукосил когда-нибудь остановиться и встретить испуганные взгляды придворных. Последний раз он натянул лук — не до конца, и так застыл, позабыв себя. Золотинка отошла прочь: неловко было и находиться рядом.
— Кто победил? Так, значит, кто победил? — вопрошала Нута. Она смешалась с толпой и носила венец в руках, не зная, куда его пристроить.
Золотинка потупилась. Скривив губы и наклонив голову, со смиренно-задумчивым выражением выставила она из-под подола кончик узкой туфельки и чертила проконопаченный ровной линией шов палубы. Конечно, смирение Золотинки выглядело несколько неестественным. Без сомнения неестественным. Но что же ей оставалось делать, если, поднимая глаза, она неизбежно попадала на Юлия, который тоже терялся.
— Ты победительница что ли? — нашла ее Нута.
— Я, — призналась Золотинка.
— На, — сказала Нута, сунула ей венец и удалилась во внутренние помещения, чтобы поплакать.
Венец оказался легким проволочным обручем, увитым тонкими листочками раскатанного золота; там и здесь проглядывали скромные полевые цветочки из голубого сапфира. Золотинка одела венец, который чудно обнял ее рассыпавшиеся волосы… и конечно же, чтобы проверить это предположение, ей пришлось бросить беглый, скользящий взгляд на Юлия.
Без улыбки подходил Рукосил, бледный и белый весь с головы до ног, кроме темных кудрей, усов и бороды. Конюшего сопровождало движение возбужденной толпы.
— Где мне стать на колени? — сказал он горловым голосом — заглатывая плохо прожеванные слова и звуки. Всеми своими ухватками выказывал он готовность исполнить долг до конца, в чем бы этот долг ни состоял и как бы ни пытались его тут отговаривать от излишней щепетильности в вопросах чести.
Но Рукосил заблуждался. Никто и не думал его отговаривать. И Золотинка менее всего.
— Здесь, — коротко молвила она, указывая себе под ноги. Зыркнула и вернулась к проконопаченным швам палубы.
— Хорошо! — сказал он одним взлетающим звуком: эшо-о! — Принцесса! Среди солнца и луны… — Опять оказалась у него во рту пригоршня обсосанных скользких слов, не очень-то удобно было перекатывать языком эту скользкую кашу. Рукосил остановился, чтобы вернуть себе голос — звучный и членораздельный. — Принцесса! Среди солнца и луны появилась на небосводе ослепительной яркости комета. Солнце и луна — это княжич Юлий и принцесса Нута… Что же касается кометы… то следует отметить, что слово
