— Так, — соображал старшина далее, — откуда у тебя эта штуковина?
— Я ее сделала.
— А кто тебя этому научил?
— Никто не научил. Это вышло как раз ненароком… само собой. То есть это было волшебство несознательное или полусознательное… не знаю. В общем, не по правилам, не по книгам. Так вышло.
Круг роптал, но старшина, воплощенное бесстрастие, поднял руку, сдерживая преждевременные порывы.
— Положим, мы тебе верим. Но как же ты додумалась до такого коварства?
Наморщившись, Золотинка почесала переносицу: как она додумалась? Это вопрос!
— Я забавлялась, — сказала она и сразу почувствовала, что неудачно.
— Это что, такие забавы: бить государя по голове? — возразил старшина.
— Ну нет, что за глупости, — беспомощно защищалась Золотинка. — Я вовсе не имела это в виду!
— Сначала ты не имела этого в виду?
— Нет.
— А потом?
Золотинка молчит, растерянно потирая виски: виски зажаты, в затылке ломит, она не в силах понять вопрос.
— Это такая вещь, что она сама летает, куда хочет. Я за нее не отвечаю, — говорит она наконец.
— Вот как? — язвительно улыбается старшина. — Если я сейчас сниму с палки кандалы, — говорит он, трогая цепь, которая свисает длинным, до земли хвостом, — что она учудит? Снова бросится на государя?
— Нет, я так не думаю. Надеюсь, что нет.
— Надеешься, что нет. Отрадно. А кого она ударит по голове?
— Почему обязательно по голове?
— Может, и по зубам?
В толпе оживление и смех. Старшина недаром избран на эту должность, он известный дока по части словопрений. Он снисходительно улыбается, оглядывая товарищей.
Золотинка тупо молчит. Она ждет, когда ей предъявят обвинение и не понимает, что за турусы они тут разводят. Оглядываясь, она не видит вокруг ни одного доброжелательного лица. И Тучка, наверное, не может пробиться в первый ряд круга — кто его пустит с кандалами и напарником?
Старшина вынимает хотенчика из железного кольца, замкнутого на самой развилке. Не лучше ли признаться сразу? загадочно говорит он, глянув на Золотинку. Пока она обдумывает эту мысль, вышедшие из круга воины заграждают щитами Юлия, прикрывают ему голову и грудь от возможного нападения палки, да и сами пригибаются, готовые к худшему. Несмотря на томительное стеснение в голове, Золотинка невольно кривит губы…
Но не долго она ухмылялась. Вырвавшись из мозолистых ладоней сечевика, хотенчик с необыкновенной прытью бросился к Золотинка и прежде, чем она успела, что сообразить и уклониться, крепко тюкнул ее в темя. Золотинка охнула, дернувшись, и поймала рогульку одной рукой.
