— Ошибка! — сказал Рукосил, подняв палец. — У волшебного камня никогда не бывает законного обладателя.
— Я должна понимать это как ответ?
— Разумеется. — Рукосил глядел не мигая и Золотинка почувствовала, что не в силах вынести этот взгляд.
— Ты убил Миху! — сказала она, пытаясь резкостью тона возместить сумятицу в мыслях и неуверенность. Она не могла не помнить, что стоит в железных объятиях истукана, которому стоит только чуть свести лапы, чтобы раздавить ее, как червя, и Рукосил не выказал до сих пор ни малейшего поползновения избавить ее от этой угрозы.
— Допустим, — обронил он, отхлебнув вина.
— Ты убил Миху? — ужаснулась Золотинка.
— Я вовсе не утверждал этого, — пожал он плечами.
— Где Поплева? — спросила она, отбросив всякие околичности.
— Матерью моей клянусь, что не знаю я этого человека! — воскликнул вдруг Рукосил с неожиданной, скоморошьей даже горячностью и очертил на груди круговое знамение. — Не знаю.
— Не знаешь?
— Не знаю ничего, кроме того, что это твой названный отец.
Золотинка заколебалась. Неизвестно по какой причине она никогда не думала о Рукосиле, как о лжеце.
— Поплева сопровождал Миху в путешествии по реке, — сказала она уже по-другому, без вызова.
— Видишь ли, — отвечал Рукосил как бы даже дружески (несмотря на то, что Золотинка оставалась в железной западне). — Видишь ли… Миха Лунь попал ко мне через третьи руки. С ним случилась обычная неприятность, которая преследует самонадеянных волшебников известного пошиба — западение. Ты знаешь, разумеется, — это когда оборотень нежданно-негаданно и в самый неудачный для него час скидывается в собственное естество. С Михой это случилось прямо на заставе, наверное, от страха. Когда я имел наконец с ним свидание в подвалах Казенной палаты, прошло уж две или три недели после несчастья.
— Как же тогда к тебе попал Асакон?
— Пусть это останется моей маленькой тайной, — небрежно улыбнулся Рукосил, и с этими словами забрал, наконец, у Порывая волшебный камень., Болван разогнул палец, чтобы хозяин мог стащить перстень. Теперь у Рукосила было два волшебных камня — по одному на каждой руке, желтый Асакон, и красный камень, неизвестный Золотинки по имени. — Это будет моей маленькой тайной, — повторил он, протянув руки, чтобы видеть оба сверкающих перстня сразу. — Кстати, я очень рад, что мы перешли на ты, — заметил он еще, не поворачиваясь к пленнице.
Стена. В стену Золотинка уперлась, не имея ни малейшего понятия, как продвигаться дальше. Несколько часов назад она проникла в эти покои со скоропалительным намерением вступить с Рукосилом в переговоры. Переговоры казались возможны, пока Золотинка в своей позолоченной самоуверенности видела себя соразмерной величиной: там Рукосил — здесь принцесса Септа! Сорокины пересуды и все, что произошло потом, вернули Золотинку на место, всем своим маленьким существом она ощутила, что торг невозможен. Сюда можно придти для того, чтобы сдаться. И служить. Здесь все берут целиком, не оставляя ничего своего. Торг невозможен, только простой размен: отдать свое полностью, чтобы по соизволению хозяину получить частичку чужого. Может статься, этого чужого дадут много, больше, чем даже предполагаешь, дадут — хоть захлебнись, только никогда уже не вернут твое.
