Когда он обернулся, Делла и горничная стояли в дверях комнаты. Лицо Деллы было мертвенно-бледным, она сжала губы так, что их почти не стало видно. Бескровные губы на бескровном лице. Горничная была готова разразиться гневной тирадой.
— Чей это номер? — спросил Пит горничную, пока она не обвинила его в незаконном проникновении в чужую комнату.
— Откуда мне знать? — Она прикрыла карман с пятью долларами своей пухлой рукой, чтобы ему вдруг не пришло в голову отобрать их.
Пит протиснулся между двумя женщинами и бросился к стойке портье.
— Кто занимает номер 27? — спросил он, протягивая руку к регистрационной книге.
Она лежала открытой. Напротив номера этой комнаты значилось: “Д. Дж. Маллион”.
— Кто? — спросила Делла, подходя к стойке. Пит не мог произнести ни слова. — Ты, — прохрипел он.
Делла взяла книгу в руки и посмотрела на свои инициалы.
* * *
— Это не мой почерк. И здесь написано, что номер сдали час и десять минут назад. Я тогда была с тобой.
— Как он выглядел? — спросил Пит Симмонса.
— Мужчина из двадцать седьмого? Ну, высокий. Худой. Тонкий нос, как клюв. Вот и все. Он не из тех, кто производит яркое впечатление.
— На какой машине он приехал?
— “Фольксваген”. — Симмонс посмотрел на запись в книге. — Вот его номер.
Пит посмотрел. Ему захотелось порвать книгу в клочья, заорать и разгромить все вокруг. Как можно спокойнее он произнес:
— Это номер моего “тандерберда”, и насчет “фольксвагена” он, наверное, тоже соврал.
Симмонс поднялся, его стул на колесиках мягко и бесшумно откатился назад по ковровому покрытию пола.
— Я пойду проверю его комнату, — сказал портье. Его лицо исказила недовольная гримаса. — Посмотрю, не стащил ли он чего.
— Прошу вас, — поддержал Пит. Они с Деллой остались одни в крошечном фойе, издалека доносился приглушенный рев грузовиков. Воздух казался неподвижным, наступающая темнота вытесняла свет из помещения.
— Хочешь остаться и подождать его? — спросила она.
— Нет.
— Тогда давай поскорее уйдем отсюда, Пит, пожалуйста.
— Ты думаешь, я псих, врываюсь в чужие номера просто так? Рассказываю сказки о каких-то людях, следящих за мной из своих комнат, и все прочее? Я знаю, это кажется...
Он осекся, потому что понял, что говорит слишком быстро, что убеждает не кого-нибудь, а свой собственный страх.
На лицо Деллы вернулся было румянец. Но теперь она снова побледнела. Он успел заметить, как она хороша, даже несмотря на неестественную бледность.
— Ты не псих, — сказала она. — Я тоже его видела, Пит. Я видела его как раз, когда он захлопнул дверь перед твоим носом.
