Впереди простиралась нескончаемая белая земля, над головой - вечно хмурое небо. Снег шел не переставая то редкими белыми хлопьями, то сплошной пеленой, сквозь которую он ничего не видел, - так что приходилось останавливаться и пережидать.
Он достаточно хорошо знал кукол, и у него были свои любимцы среди них. Ему очень нравился ангел, хотя они почти не разговаривали друг с другом. Даже в слабом свете северной зимы его золотые крылья светились и поблескивали. Они напоминали Себастьяну о людях, которых он любил, хотя ему не удавалось припомнить ни одного имени, соответствовавшего этим золотым крыльям, кроме имени Битти Белины. Идиот порядком недолюбливал принца. Он был лживый маленький грубиян. Принц любил мучить Себастьяна пауками, а когда ему это надоедало, он развлекался, тыча идиота мечом в ляжку и приговаривая, что он должен поосторожнее вести грузовик. Нога Себастьяна была сплошь усеяна мелкими царапинами и крохотными ранками, похожими на дырочки от гвоздей на руках мучеников. Он с удивлением обнаружил, что ему нравится Висса. Она была коварной мачехой, и ей никогда нельзя было доверять. Но когда она говорила, ее голос звучал нежно, и она никогда не мучила его, как большинство других кукол. Себастьян не любил ни первого, ни второго женихов за то, что они отвратительно с ним обращались, хотя и не проявляли такой жестокости, как принц. Совсем другое дело третий жених, круглолицый. Он больше всех разговаривал с Себастьяном, хотя идиот заметил, что третий жених самый тихий среди своих товарищей. Когда тучи расступались, они говорили о звездах, говорили о снеге, о Горне и обо всех остальных.
Белину он, конечно же, любил.
Он сотворил ее в Горне, отлил собственными руками без чьей-либо помощи. Ему казалось, будто это единственное деяние могло перечеркнуть все, что он сделал плохого. Создав Битти Белину, он смыл с себя грех убийства Элвона Руди и Пертоса, вину за то, что позволил Вольфу сбежать и убить Бена Самюэля. Он совсем забыл о девушке по имени Дженни и о постоянном чувстве вины, не оставлявшем его многие годы. Он любил Белину за то, что она была его творением, и за то, что, сама того не зная, она давала ему это чувство удовлетворения. Он был очарован ее золотыми волосами и сияющими глазами, не ведая, что за внешней оболочкой его создания могли таиться иные черты.
Он даже начал думать, что их новая жизнь чем-то напоминает сценарий. Каждый день они, создавая воздушный поток, неслись по заснеженному, продуваемому ветром шоссе, ограниченному с обеих сторон маркерными столбиками. Каждый вечер он сидел и смотрел, как куклы болтают, смеются в кузове грузовика, где они устроили себе дом. Каждый день шел снег, то сильно, то слабо. Каждую ночь в его снах тоже шел снег. В этом было какое-то постоянство, повторяемость, которая делала жизнь более устойчивой, более приемлемой. И насколько Себастьян мог видеть, вся их дальнейшая жизнь - это северное шоссе, холод, снег, небо цвета пепла и изредка проносившиеся над равниной под облаками птицы.
