— Верно, — поддержал кто-то с дальнего края стола. — Отец командир! Время к закату, не пора ли к вечерней молитве строиться.
— Время, точно, — крякнул батальонный. — Господа офицеры! По звуку команды офицеры мгновенно отставили стаканы с чаем и вытянулись.
— Срочно, лично, секретно! — скороговоркой пропел адъютант, держа руку у козырька неведомо как оказавшейся у него на голове фуражки. — Запросить господ офицеров N-ского линейного стрелкового Его Величества батальона: простую зорю или зорю с церемонией?
— С церемонией, — подмигнул нам штабс-капитан, рассказывавший о тигре.
И все на разные голоса согласно подтвердили:
— С церемонией.
— Онипчук! — крикнул командир. — Готовь с церемонией.
— Слушаюсь! — отозвался голос из-за двери. Офицеры поспешно стали снимать кителя. Адъютант, посвистывая, отстегнул будто невзначай шпору.
— Левченко, не лукавь! — погрозил ему пальцем батальонный.
— На тигров в шпорах не полагается, — начал было Левченко. Но полковник окрысился:
— Устав знаешь? Тебе зачем шпоры даны, перед барышнями хляскать? А боевой случай — так ты без шпор? На тигра — так без шпор? Посажу на гауптвахту!
— Позвольте, я не совсем понял: при чем тут, собственно, тигр? осведомился вдруг забеспокоившийся слегка Басов.
— Как при чем? Сейчас мы вам тигра покажем. В натуральную величину. На задних-с лапках!
— Да где же он у вас здесь? В клетке, что ли? Или… чучело?
— Чу-чело?! Ты слышишь, Левченко? — задавился хохотом штабс-капитан. Живехонький, дорогой мой. Вы думали: зоря с церемонией в боевом-то, в гвардейском, так сказать, стрелковом батальоне — это что? Трень-брень, шуточки? Тигр-с, сударь! Не видели? Не слышали? Увидите! Кому первому идти, господа? Или гостям без конкурсу?
— Нет, зачем же? Надо поровну, по-товарищески. — (Это — Фетисов.)
— Правильно. Первое правило игры. Савельев, давай жребий.
Савельев, худенький поручик с хохолком, уже встряхивал в фуражке бумажные свернутые ярлычки. Онипчук, денщик, просунул голову в приотворенную дверь:
— Готово, вашбродь!
Мы, гости, все же тянули жребий первыми: бумажки оказались пустыми; за нами — офицеры, в порядке старшинства. Шли тоже пустышки. Наконец один из поручиков, развернув свою бумажку, кашлянул и прочитал:
— "Тигр".
— Твое счастье, Петруша. Пожалуйте, господа!
Батальонный распахнул дверь в соседнюю комнату.
Мы вошли, невольно осматриваясь. Но в комнате ничего особенного не было; бросалось в глаза лишь отсутствие мебели. Только по самой середине белел накрытый длинной скатертью стол, обставленный стульями. Перед каждым стулом — рюмка водки; посередине стола, шеренгой, тарелки с закусками и хлебом; бутылок не было. У дверей навытяжку Онипчук и еще какой-то солдат: винтовки — "к ноге".
