Он остановился, переминаясь. Но, пока он раздумывал, дверь внезапно и резко распахнулась: Гагарин, в шароварах и рубахе, без кителя, выдвинулся навстречу. В руке он держал, зажав палец между страниц, закрытую толстую книгу. И было в этом быстром, точно нарасплох рассчитанном движении что-то, от чего штаб-ротмистр улыбнулся внутренне, с уверенностью и злорадством: "Есть. В точку".
Он отставил ногу, нагло вззвякнув шпорой, и сказал с полной развязностью:
— Доктор просил узнать о здоровье.
Лицо Гагарина — почти что мальчишечье, безусое — застыло. Он ничего не ответил. Он не поздоровался. Глаза смотрели недвижно, с совершенным, предельным недоумением.
Неужто все же ошибка?
Энгельсов повторил упрямо:
— Доктор просил узнать о здоровье.
Губы поручика на этот раз разомкнулись. С явным трудом. До слуха ротмистра еле дошло:
— Чьем?
— Марианны! — ответил Энгельсов и заржал веселым победным смехом.
Гагарин дрогнул ресницами и подбородком и отступил в сторону, давая дорогу. Штаб-ротмистр вошел в комнату хозяином. Поручик тщательно припер дверь и только теперь протянул руку Энгельсову. Он все еще был взволнован и даже как будто растерян.
— Вы… вы уж меня простите… Ни за что в жизни не подумал бы, что вы…
Штаб-ротмистр перестал смеяться. Поручичьи слова показались ему в чем-то задевающими его честь. Он сказал поэтому высокомерно и даже с некоторым вызовом:
— То есть… как? Вы что, собственно, этим хотите сказать?
Гагарин двумя руками сжал его руку:
— Вы не обижайтесь. Я же — попросту, по душам… Еще только один вопрос, чтобы кончить.
Энгельсов упредил:
— От Николая…
Зрачки Гагарина расширились и снова застыли.
— Нет!
В дверь постучали.
Гагарин подтянул шаровары:
— Войдите.
Вошла девушка, та самая, что отперла Энгельсову. Поручик метнулся в сторону и поспешно набросил на плечи китель.
— Простите, Христа ради, товарищ Ирина… я, можно сказать, в растрепанности чувств… Разрешите представить: товарищ Энгельсов, от Николая.
Девушка шагнула вперед:
— Вы?
Гагарин расхохотался, совсем по-мальчишески тряся головой:
— Вот! Точь-в-точь, как я… Невероятно, ась? Полагайся после этого на внешность. Дело прошлое, покаюсь вам, товарищ Энгельсов. При встречах с вами всегда думал: вот уж этот — от каблука до пробора — патентованная, высочайшее утвержденная дубина…
При женщине? При интересной женщине! У Энгельсова кровь прилила к лицу, как от пощечины. Он сделал движение к Гагарину, но глаза девушки остановили: они были холодны и пристальны. Они не верили. Секунда еще, один только шаг, и она скажет: лжет! Откуда у него пароль и отзыв?
