На Литейном мосту, на въезде, дремавшие часовые зашевелились, завидев подходившего пешехода. Окликнули. Звонко ступая по мерзлым, голым камням, повернул к задержанному шагавший по мостовой панели иззябший и злой, замотанный башлыком дежурный офицер. Задержанный пошептался с ним. Офицер сразу встряхнулся.
— Это надо духом. Три креста! Тут у меня для связи самокатчики… На самокате можете? Нет? Тогда вдвоем на машине, как-нибудь сдержит. Моисеенко, забери их. На Гороховую. Три креста!
В градоначальстве пропустили без малейшей задержки, по первому ж слову. И сразу дежурный полицейский офицер ввел в кабинет. Должно быть, самого градоначальника. Потому что огромен был резной, дорогого орехового дерева письменный стол, огромны высокоспинные кресла, и на стене висел красками писанный во весь рост — император.
Комната была полна военных. От блеска погон и аксельбантов вошедшему показалось, что кругом сплошь генералы. Кто тут за старшего? Парадное кресло у письменного стола было пусто. Он поклонился круговым неопределенным поклоном и непривычно-растерянно хмыкнул.
Голос, гнусавый и строгий, спросил:
— Вы кто такой, собственно?
Черная борода дрогнула. Вопрос простой, проще простого. Кто? А с языка слово нейдет. Ответил проскользнувший торопливо следом за пришедшим вицмундирный чиновник:
— Это… наш, ваше превосходительство. Служебно говоря, агент-провокатор. Кличка Волчец. Давнишний и весьма заслуженный агент. Ему удалось пробраться даже в Питерский подпольный большевистский комитет, в самое осиное гнездо, так сказать. Между прочим, последний арест комитета на Сампсоньевском, у Куклина, проведен по его указанию.
Тот же голос, строгий, спросил низким, почтительным переливом:
— Разрешите его допросить, ваше императорское высочество?
Великий князь? На лбу Волчеца выступил пот.
Высокий военный, в кресле у окна, небрежный, нога на ногу, кивнул.
Великий князь Михаил Александрович! Как он сразу его не узнал?.. Впрочем, и в голову ж прийти не могло, чтобы в градоначальстве, ночью…
— Говорите. В чем ваше спешное донесение?
Голос раздраженный, презрительный. Волчец захлебнулся слюной:
— Насчет боевого рабоче-солдатского штаба. Большевистский комитет городской организовал…
Один из генералов перебил недоуменно:
— Позвольте! Да ведь комитет, — здесь только что было доложено, арестован.
— Новый, — пробормотал Волчец. — Новый избрали…
— Новый? — генерал покачал головой. — Ну, живучи… Так что? Какой там… штаб?
