— Правильно, — мрачно сказал Марков. — Наш возьми батальон. Который день разговоры идут… А нынче, после стрельбы… двое суток рота стреляет, что народу попортили, господи! Посмотришь на солдат: глаз не поднимают. Им, действительно, только знак… Штыки обернут. К тому же — на офицеров люты, не сказать. Признать надо: офицер вообще сволочь, но такой сволочи, как у нас в батальоне, днем с огнем поискать.
— То-то и есть! — подтвердил, дружески похлопывая Маркова по плечу, Мартьянов. — Волынцам в первую очередь об этом надо подумать: им больше, чем кому из нас, отвечать придется!
— Чего… отвечать! — побагровев, крикнул Кирпичников. — Что мы своей волей? По приказу, по присяге… Попробуй, не исполни… покажут тебе кузькину мать. Мы, что ли, виноваты, что нас в самое пекло загнали?
— Да я разве что? — хладнокровно сказал Мартьянов. — Когда тебя — при новой, я говорю, власти — опрашивать будут, ты так вот и объясни… суду. А мне чего объяснять: я тебя и так вижу.
Волынец, из рядом стоявших, подтолкнул Кирпичникова, усмехаясь:
— Струсил, унтер? Постой, на допрос я в свидетели пойду, что ты солдат вернее метить подзуживал.
— То есть как? — у Кирпичникова даже голос перехватило. — Ты в своем уме? Чего клеплешь!
Солдат продолжал посмеиваться:
— Зачем клепать? Не я один, все слышали, как ты прапорщику поддакивал, когда он орал, почему поражений мало, зачем, дескать, плохо целите, волнуетесь. Не ты ему в голос пел: "Верно, дескать, его благородие говорит. Вы, ребята, не волнуйтесь, на мушку правильно берите"?
Кирпичников перебил:
— А ты всерьез взял, дурья твоя голова! Я ж нарочно, втереть ему, офицеру… Глаза отвести…
— Брось! — отмахнулся солдат. — Чего отводить-то было? На кой ляд? Кто тебя за язык тянул? Да ты чего огорчаешься? Я ж не со зла. И какой бы с тебя был старший унтер-офицер, без малого не фельдфебель, ежели б ты начальства руку не держал. Новое будет начальство — будешь его слушаться, только и всего.
Кирпичников круто обернулся, явно обиженный, и пошел было. Мартьянов придержал его за рукав.
— Стой, куда… Нашли время ссориться… Мало ль что за кем было… Вина больше — больше и выслуга, так-то старики говорят. Конечно, ежели без волынцев солдаты выступят…
Марков почесал бороду.
— Выступят, думаешь?
Мартьянов засмеялся.
— Ты, я вижу, собрался завтра вчерашний день с заду ловить.
И взбросил винтовку на плечо, круто обрывая разговор.
— Пошли, павловцы.
