И снова у Ефимова сжало виски. Непонятно. Словно боится чего. Молчать нельзя: неисполнительно. Мастер вильнул.
— Виноват, не вполне разбираюсь… Раньше было безусловно просто: против царя говорит, стало быть, социал. А нынче…
На этот раз рассмеялись все, кто был в комнате.
И Ефимову самому стало весело.
— А нынче все против царя говорят? — сказал сквозь смех ротмистр. Правильно: разберись тут… в партиях! Однако же все-таки надо разбираться, почтеннейший Семен Петрович: время сугубое…
— Так они ж, ораторы, когда говорят, не называются, — пробормотал мастер.
Ротмистр скривил рот.
— А определять надо, — как птицу по полету. К примеру, можете вы доложить что-нибудь из высказываний означенного Сосипатра?
— Могу, — бодрясь и вытягиваясь, сказал Ефимов. Речь, только что слышанная, была у него в памяти до слова свежа. Он так и стал повторять, слово за словом, и сразу же не только ротмистр, но и пристав, до той поры благодушно посапывавший, и директор в величественном кресле своем, и старший инженер, и начальник цеха настороженно вытянули из высоких, стоячих крахмальных воротников подбритые шеи.
На улицу? С солдатней брататься?
Ротмистр встал. Усы встопорщились, совсем другое стало лицо — не узнать.
— Большевик, не иначе… Только большевики могут такие лозунги… Да еще во время войны… Это надо пресечь немедля… Немедля изъять. До начала митинга, чтоб он не успел свою ересь…
Ефимов дрогнул.
— Какого митинга?
— Вас разве не предупредили? — Ротмистр оглянулся на директора. Сегодня, по постановлению, изволите видеть, комитета преступного сообщества, присвоившего себе наименование Российской социал-демократической партии большевиков, по всем заводам имеют быть организованы митинги с призывом бастовать 9-го января. Министерством предписано изъять главнейших ораторов до митингов, дабы сорвать. В ночь сегодня мы поработали. А сейчас добираем: у меня с собой люди.
— Виноват… — пробормотал, не смея поднять глаз, мастер. — Митинг… идет уже… Сосипатр на митинге, именно…
— Как! — гаркнул ротмистр. — Так чего ж вы тут муру разводите… Я же вам сказал — приказано митингов этих не допускать… Придется теперь из-за вас в открытую: наряд вызывать для разгона и ареста…
— Бога ради! — умоляюще воскликнул директор. — Это же невозможно! На заводе, знаете, что будет. Забастуют сегодня же… А если станет Айваз, сейчас же перекинется на другие… Район здешний до последней степени буйный.
— Правильно, — подтвердил пристав. — Хуже Выборгского во всем городе района нет. Где-где, а тут обязательно подхватят. Только предлог дай…
