— Жеребёнок ваш, кобылка, ходит по пастбищу, там, у Липковского, — начал Зигмусь без дальнейших проволочек, потому что горел нетерпением и никакие дипломатические вступления не приходили ему в голову.
Городской придурок охотно согласился.
— Верно, верно. Но Липковский не против. Все мои лошади там пасутся, потому что боятся проволоки. А что?
Зигмусь понял, что таким деликатным образом хозяин пытается узнать, какова, собственно, цель этого визита. Он явно не верил в то, что гость явился ради того, чтобы выгнать голодных коров на пастбище.
Зигмусь, потренировавшись на коровах, решил взять быка за рога.
— Так вот, мне эта ваша кобылка понравилась. Не продали бы вы её?
— Кому?
— Да хоть бы мне, например.
— А на что она вам? Это чистокровная верховая лошадка.
— Так я именно потому…
— Да она молоденькая.
— Так ведь вырастет, верно? То есть разовьётся, я хочу сказать, повзрослеет… Я бы её сам воспитал… Но вообще-то я про её мать хотел спросить. Она же ваша, правильно? Флора её зовут. Племсвидетельство у неё есть?
Вялый растрёпа словно слегка оживился. Он прервал зевок на середине, и глаза у него засверкали. Он снял локти со стола, слегка отодвинул кресло и положил руки на поцарапанные и обкусанные подлокотники.
— Конечно, есть. На моих глазах родилась. Мать её, Форзиция, с варшавского ипподрома ушла больная, у неё опухоль была на ноге, так они её списали. Её потом Еремиаш частным образом прооперировал, и вот, пожалуйста! А ведь говорили, что из неё ничего не получится! Ну, конечно, на скачки она уже не годилась, но вообще чувствовала себя замечательно и была в полной форме, когда её покрыли. И кто покрыл-то! Сам Сараган!
Для Зигмуся все имена и клички звучали знакомо. Еремиаша он знал лично и питал к нему почтение, граничащее с благоговением, про Форзицию тоже что-то слышал, он только не знал, что в этой истории участвовал ещё и Сараган. Каким чудом выбракованная кобылка была покрыта таким производителем?!..
— И у вас это все в племсвидетельстве записано? — спросил он, тактично пытаясь скрыть своё недоверие.
— Разумеется! Флора, от Сарагана и Форзиции. А вы удивились? Нечему удивляться, эта Форзиция принадлежала дочери одного такого типа… Та выкупила её после операции, а этот её папаша мог практически все на свете устроить. Если бы он настаивал, так эту Форзицию и чемпионом породы бы покрыли…
— Сараган лучше, — вырвалось у Зигмуся. Он с беспокойством наблюдал за метаморфозой, которая на глазах происходила с его собеседником. Вся заспанность исчезла бесследно, растрёпа стал говорить разумно, оживлённо и с явным знанием предмета. Плохо. Может быть, лошади — его хобби… Может статься, вырвать у него из рук эту кобылку окажется совсем не таким простым делом, без панны Моники не обойдётся…
