– Да где же еще, как не в театре? – раздраженно выпалила Виктория. – Нужно быть совсем глухой, чтобы не слышать, как все обсуждали его дуэль с неким мистером Колтменом.
Откинувшись на сиденье экипажа, Камберленд глубоко вздохнул.
– Я возмущен до крайности поведением некоторых наших аристократов, – сказал он. – Как только у них хватило ума обсуждать это позорное происшествие в присутствии неискушенных молодых девушек?! Имена людей, подобных Редьярду Шарпу, вообще не должны упоминаться в приличном обществе. Виктория, – Джонатан строго посмотрел ей в глаза, – убедительно прошу тебя: никогда и нигде не расспрашивай об этом ужасном человеке. Ред Шарп – отпетый мерзавец, картежник, незаконнорожденный ублю…
Осознав, что забылся в присутствии невесты, маркиз растерянно замолчал.
– Словом, – решил он все-таки подвести итог разговору, – это человек без репутации, и ты не должна говорить о нем.
– Но тогда почему же его принимают в некоторых аристократических гостиных? – спросила Виктория после продолжительного молчания. – И я слышала, что некоторые женщины…
– Довольно! – резко перебил ее Джонатан. – Замолчи, если не хочешь, чтобы мое мнение о тебе изменилось в худшую сторону.
Испуганно притихнув, Виктория отвернулась к окошку. На душе у нее сделалось нехорошо. Это был уже не первый случай, когда Джонатан повышал на нее голос. Казалось, чем больше времени проходит со дня их помолвки, тем бесцеремоннее становится его обращение с ней. Да, он оставался по-прежнему щедр, любезен и предупредителен. Но стоило ей сделать что-то, что ему не по нраву, как ее тотчас ставили на место, словно забывшуюся девчонку. И это ей совсем не нравилось.
С каждым днем в поведении Джонатана все больше проскальзывали замашки собственника. Он относился к ней, как к красивой вещи, созданной для того, чтобы украшать его жизнь, и решительно не желал замечать, что она вовсе не такая, какой ему хотелось ее видеть. Понимал ли Джонатан, что она зачастую просто подыгрывает ему? Вряд ли. А если и понимал, то не придавал значения таким мелочам. Главное – чтобы она вела себя так, как устраивает его, и ни в чем не перечила. А что она думает и чувствует на самом деле, было не столь важным.
Но, может быть, в этом не было ничего предосудительного? Ведь так поступало большинство мужчин его круга, и вряд ли стоило пытаться в чем-то переубедить его? Тем более, когда из этого все равно ничего не могло выйти.
– Ну, как прошел очередной выход в Ковент-Гарден? – спросила Георгина, едва только Виктория вошла на другое утро в салон. – Надеюсь, твое зеленое платье сразило всех наповал?
