Поджав от досады губы, Катце онемевшими пальцами расстегнул застежки на груди и снял жилет, затем — пояс, ботинки, комбинезон и нижнее белье. Потом, не поднимая глаз, прошел к кушетке.
— На спину или на живот? — тихо спросил он, чувствуя, как разум заполняет остервенение. На Рауля Катце не смотрел.
Блонди с полуулыбкой глядел на покорно раздевающегося, бледного — словно мрамор монгрела. «Гордость снова предают, выдержит ли на этот раз?»
— На спину… для начала.
Подождав пока монгрел выполнит его приказ, Рауль не торопясь подошёл к кушетке с прикреплённым к папке листком бумаги. Сделав какую-то запись, он отложил папку на стол рядом с кушеткой и принялся медленно надевать тонкие резиновые перчатки.
— Согни ноги в коленях и раздвинь пошире, — Советник, наконец, справился с перчатками и подошёл вплотную. — Сейчас тебе лучше расслабиться. Для своего же блага.
Пошире? Это было легче сказать, чем сделать. Катце, преодолевая стыд и злобу, подчинялся, но от факта, что он начинает тихо ненавидеть Рауля, уже было никуда не деться. Эта ненависть медленно, но верно въедалась в его сознание как условный рефлекс.
Монгрел закусил губу, уставился в потолок — прямо перед собой, а пальцы его неосознанно уцепились за края кушетки. «Расслабится, расслабится…» — повторял мысленно дилер, но тело почему-то вело себя по-другому, словно само по себе готовилось к стрессу, защищалось.
Рауль чуть поморщился — монгрел не желал расслабляться; к нему не требовалось даже притрагиваться, чтобы понять это. «Мало ему что ли прошлого раза? Нравится грубость?» Впрочем, блонди ещё с прошлого раза понял, что Катце грубость не по вкусу. Оказалось что монгрелы — на его удивление — отличаются друг от друга, и то, что пэта Ясона приводили в восторг жестокость и властность его хозяина, совсем не означало, что то же самое заставит дилера полностью подчиниться ему. Физическое подчинение уже не интересовало Эма, ему нужно было гораздо большее, что он и собирался получить, а для этого требовалась смена тактики.
— Не хочешь ты по-хорошему, — тихо, почти сожалением вздохнул Рауль. — Ну, хорошо…
Он снял перчатку с правой руки и одними кончиками пальцев прикоснулся к внутренней стороне бедра монгрела. Рука замерла на несколько секунд, а затем медленно погладила кожу лёгкими круговыми движениями, будто давая к себе привыкнуть. Глаза блонди в этот момент неотрывно следили за выражением лица Катце, фиксируя каждое изменение.
