Коллинз всё время порывался в Гармиш, ведь это не так уж далеко и никто не заметит, но срочные дела никак не давали ему покинуть Вюрцбург. И вдруг черноволосая Лиз появилась собственной персоной, как с неба свалилась. Просто так позвонила и сказала, что она в Вюрцбурге и ждёт его в привокзальном ресторанчике. В Вюрцбурге она проездом, и у неё не больше часа времени.
Коллинз нашёл Лиз обворожительной, посвежевшей, ещё более привлекательной, чем он рисовал её в своих мечтах. Коллинз требовал, чтобы Лиз задержалась в Вюрцбурге, но Лиз только наклонила чудесно причёсанную головку.
— Не будь злым, Тэдди! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Потерпи, я пришлю тебе телеграмму. И тогда ты приедешь в Гармиш.
Коллинз повернул её руку, глянул на часы.
— Когда уходит твой поезд?
— Через десять минут… А ты приедешь ко мне в Гармиш?
— Ты ещё спрашиваешь! — воскликнул Коллинз.
У майора Коллинза были ещё дела, но, проводив Лиз, он просто не смог сразу вернуться к своей «солидной» и трезвой работе. Прямо с перрона он прошёл в тот же самый отель, где они только что сидели с Лиз, сел за тот же самый столик и медленно осушил бокал с «большим виски», потом заказал ещё и ещё. Алкоголь окрылил его фантазию. Он даже нашёл, что ему повезло в жизни. Да, при всех обстоятельствах ему исключительно повезло…
Коллинз подъехал к своей «Конкордия экспорт-импорт» в двенадцатом часу ночи. Бесшумно открылись ворота. Из темноты вынырнул Франтишек. Коллинз лихо развернулся, но бокалы с «большим виски» дали себя знать: плавной кривой не вышло, а передние колёса его машины въехали на цветочную клумбу. Мощный мотор взревел ещё раз, и машина остановилась. Франтишек бегом бросился к ней, чтобы приветствовать шефа с благополучным прибытием. Майор что-то проворчал и исчез в своём домике, а Франтишек, садовод по призванию, — а кто в Чехословакии не любит цветов, и особенно в Пардубице, — посмотрел вслед исчезнувшему майору долгим взглядом.
— Верблюд! — вырвалось у него. — Бегемот!
Франтишек прошёл за перегородку, достал оттуда грабли и садовую лопату и, став перед повреждённой клумбой на колени, попытался поднять смятые цветы. Он вновь почувствовал себя несчастным. И цветы не хотели выпрямляться, и вообще к чему он бросил своё родное Пардубице? Ради чего? Ради бездомной жизни? Ради бесконечных странствий? А ведь у него были и специальность и дом… Там, в Чехословакии…
Особенно трудно было вначале… Какие только профессии он не перепробовал, пока один из вербовщиков Коллинза не «оформил» его вступление в армию. Конечно, изголодавшийся и оборванный молодой чех был лёгкой добычей.
