— А вот о том, как это сделать, вы подумали, майор?
— Конечно… Правда, я недалеко ушёл. Может быть, вам, Хансен, придёт что-нибудь на ум?
Хансен задумался, даже закрыл глаза. И вдруг сказал тихо:
— Будь я на вашем месте, я бы постарался найти подходящего руководителя группы из числа наших подопечных в учебном лагере. Надел бы на него форму народного полицейского и пусть сыграет капитана из Копеника.[1] Возможно, что этот путь…
Коллинз сразу ухватил суть дела.
— Капитан из Копеника? Нет! Капитан из Панков[2] — это уже лучше звучит.
Коллинз раскатисто рассмеялся, но вдруг оборвал смех: из бортового динамика донёсся голос пилота:
— Подлетаем к Берлину. Прошу застегнуть ремни.
Коллинз и Хансен принялись старательно привязываться.
Коллинз совсем разыгрался, настроение его явно улучшилось. Он даже по-приятельски толкнул Хансена локтем в бок.
— Насчёт капитана мы ещё потолкуем.
Самолёт пошёл на посадку.
Коллинз вылез из самолёта в великолепном настроении. Они приземлились в Темпельгофе, и их никто не встречал, но майор быстро разыскал перед зданием аэровокзала чёрный «оппель-капитан» последнего выпуска и уверенно повёл его в Берлин. Коллинз обожал хорошие автомобили и пользовался любым случаем, чтобы посидеть за рулём. Вот показались кварталы вилл. Коллинз увеличил скорость, открыл боковое окно. Спокойно закурил сигарету.
У одного из перекрёстков Коллинз показал Хансену виллу, уютно выглядывающую из-за густой листвы сада.
— Сколько воспоминаний, — сказал он. — В этой вилле у меня было место свиданий с одним агентом. Это был великолепный работник, почти такой же хороший, как и вы, Хансен. Звали его Пулвер… Был у него только один недостаток. Он сотрудничал не только с нами. Я обо всём догадался, и в тот самый день, когда я хотел положить его на обе лопатки, парень исчез. И прислал мне открытку. С Бескидов, из Польши!
Коллинз с силой нажал на педаль, и машина рванулась вперёд. Хансен едва заметно улыбнулся.
— К чему это вы мне рассказываете, майор?
Коллинз искоса взглянул на него, принуждённо ухмыльнулся.
— Больше я не хочу получать подобных открыток из Польши, мой дорогой Хансен…
Машина резко остановилась перед низенькой виллой в стиле американского бунгало.
— Моя новая берлога, — сказал Коллинз. — Запомните её положение. Да, для вас заказана комната в «Рикси». Ну, выходите, Хансен, ландшафт того заслуживает!
Коллинз демонстрировал внутреннее убранство виллы не без чувства гордости за свои владения. Его домашняя обстановка в Вюрцбурге была спартанской, здесь же, в Берлин-Целендорфе, Коллинз развернулся вовсю.
