Потом у Трейси был какой-то нервный срыв, и в итоге она меня оставила, уехала в Хьюстон и некоторое время жила там с одной из своих подруг. Потом развелась со мной и вышла замуж за другого. В это время я как раз заканчивал свой второй роман. Я абсолютно уверен, что Говард дал взятку кому-то в «Майами Геральд», и там о моей новой книге напечатали самую гнусную рецензию в истории южной Флориды.
Разумеется, в свете всех этих событий я, как вы понимаете, не слишком расстраивался, когда два года спустя ржавый двухместный «Бьюик-73», за рулем которого сидел пьяный инструктор по подводному плаванию, вылетел с пронзительным визгом на тротуар Приморского бульвара — передняя решетка машины при этом напоминала разверстую пасть хищника, преследующего жертву, — и буквально размазал Говарда по чугунной ограде Южного пляжа.
Нехорошо, конечно, радоваться гибели бывшего родственника, но я радовался. Мне такой прекрасный финал и в голову не приходил! Я даже пожалел, что сам не подумал о такой возможности раньше. Должен признаться: присутствие на похоронах Говарда стало для меня лучшим праздником. Гордиться тут, разумеется, нечем (я и не горжусь), но так уж получилось. Он вечно старался меня унизить, и любить мне его было не за что. Честно говоря, я от души был рад, когда он умер. Но сейчас мне стало интересно, откуда это он явился, запросто проникнув в мой сон?
— Послушай, Говард, — сказал я, — скажи на милость, какого черта тебе надо в моем личном сне?
— Вот смешно, что ты черта поминаешь! — откликнулся Говард и, как всегда, нервно хихикнул. — Я ведь у него и живу. В аду.
— Ну, вообще-то я в этом и не сомневался, — заметил я.
— Ладно, Том, не злись, — сказал Говард с легким раздражением. — Я в аду вовсе не потому, что был так уж плох. Сюда попадают ВСЕ — абсолютно все, кого я когда-либо знал, и большая часть тех, о ком я всего лишь слышал. То есть именно сюда отправляются люди после смерти. И никто здесь это место «адом» не считает! Я употребил это слово только потому, что у нас тут улыбаться не принято. Хотя в целом здесь совсем не так плохо. А наш… управляющий — он просил называть его просто «мистер Смит»; но мне кажется, это сам Сатана и есть, — парень вроде бы неплохой и даже весьма образованный.
— Я, например, всегда считал, что дьявол должен быть похож на бизнесмена, — сказал я. — Или на ученого.
— Ну вот ты опять шутишь, Том, — упрекнул меня Говард, — а между прочим, наш «мистер Смит» — критик-искусствовед, специалист по современной культуре.
