-Почему же, господин визирь? - иронически спросила шахбану, и этот тон всполошил визиря пуще нахмуренных бровей.
-Как-никак, ... мы с вами... я ведь... без пяти минут шесть шахзаде...
Губы шахбану тронула улыбка.
-А-а... Я-то запамятовала...
"Так я тебе и поверил..." - подумал визирь.
Она продолжала:
-Оповести срочно градоначальника Мовлану Газвини, - мол, здесь у нас никаких таких переговоров о примирении не будет.
-Но он пожаловал сюда сам...
Шахбану повеселела.
-Да? Ну так пусть они сойдутся и сцепятся... Песий клык да хрюшкин бок... Гальку с речки в дичь без осечки... - Рассмеявшись, добавила: Между нами говоря, я хоть и не жалую тюрок, а пословицы у них хлёсткие. А?.. Верно говорю? Пока ишачонок отца не увидит, возомнит себя ханским сыном... Зарвались они... Будь шамлинцы, будь устаджлинцы, туркманы или текели... Ни к одному из тюркских эмиров не лежит душа моя... У всех, кажется, одно на уме - дорваться до власти, до казны... Так ведь оно и есть. Друг другу глотку грызут. Стоит кому-то на шаг обогнать другого рвут и мечут. Этот грешит на того, тот - на этого. Поди, разберись, кто прав. По сути, никто.
Последние фразы шахбану произнесла про себя. Ее откровенность с Мирзой Салманом тоже имела свои пределы.
Мирза Салман же думал: "Вроде сама не тюркских кровей... Вот и ладно... Нам, фарсам, Аллах ниспослал тебя такую..."
-Мирза, как говорится, байки телку выдадут волку... Пора. Ступай встречать-привечать гостей.
Мирза Салман встал, поклонился и направляясь к дверям, осторожно спросил:
-Простите... А будет ли участвовать в разговоре сам шахиншах?
Брови-клинки скрестились.
-Что за вопрос, визирь? Как может шахиншах не участвовать в разговоре со сватами? Последнее слово - за ним.
"Пронеси, Аллах!" - подумал визирь и поспешил ретироваться.
Прием был пышный.
В тронный зал, возле престола было поставлено сиденье, зачехленное атласом с золотым шитьем. Пониже на ковре были разложены обшитые бархатом подушечки для визирей и советников. По левую руку от шаха уселись шамлинцы и устаджлинцы, по правую - приготовили места для туркман. Вскоре явились и они во главе с Деде-Будагом. Все гости сидели на коленях.
Представители обеих племен (чуть было не написала "партий", прости, читатель!), сражавшиеся в битвах под единым стягом, но закосневшие в междоусобной ревности и гордыне, всматриваясь в друг друга, не понимали толком причину столь неожиданного приглашения к венценосцу в столь несовместимом сообществе и составе.
