-Ну и женщина...
-Ты о ком?
-О божьем наказании...
-Ты о шахбану? Она, знаешь, сотню игитов за пояс заткнет... И не таких, как ты.
-Да ну! Мне не по нутру, чтоб бабуня меня воевать учила... Приказы отдавала... Сам знаю, как бить врага. И сил не занимать, и меч в порядке.
-Она не бабуня, а шахбану...
-Да меня соплеменники на смех поднимут. Скажут, для чего ты носишь папаху - чтоб тобой юбка командовала?.. - Ретивый вояка, зыркнув по сторонам, понизил голос. - Будь воля моя - шкуру бы содрал...
-А после шахинхах - с тебя...
-Кишка тонка! Ему и самому, видать, обрыдло самоуправство этой фурии.
Собеседников насторожил какой-то шорох.
-Тсс... здесь и земля с ушами... Тебе это может дорого обойтись... Найдется стукач - пойдешь на плаху...
-Черта с два! Столько племен на нее зуб имеют. - И, снова шепотом: Ты не слышал, что говорят о ней?
-Что именно?
-Она, говорят, ни женщина, ни мужчина. Хи-хи... Двуполая... Мужлатка...
Сотоварищ хмыкнул:
-Тьфу на тебя! А как же тогда она четверых нарожала?..
Неприятель был начеку - ведь сам готовился к атаке. Так что внезапный ночной бросок - на опережение - не был бы столь уж большой неожиданностью для готового к бою врага.
Была поздняя осень. Молодая луна взошла кстати - для обеих сторон, в непроглядной ночи, как это не раз случалось, сражавшиеся били по ошибке и своих.
Гызылбаши ринулись вперед. Разгорелся бой. Рубка была немилосердная.
Горизонт наливался багровой полосой зари. Взошедшее солнце высветило поле брани, усеянное телами павших, покрытое алыми пятнами еще не остывшей крови... Кровавый цветник...
Шахбану, стоя на холме, давала распоряжения; конные порученцы передавали ее приказы эмирам.
Понеся тяжкие потери, противостоящие стороны отошли на прежние позиции со звуками азана, призывающего на вечернюю молитву.
После намаза принялись собирать и хоронить тела павших до наступления темноты, как велит обычай.
На другой день снова грянул бой. Трудно было предвидеть чья сторона возьмет верх, сколько еще павших в бою предадут земле вот так, без савана и отпевания, сколько еще матерей останутся в слезах, сколько жен овдовеет, сколько невест не дождутся любимых-суженых.
Скрежет, звон мечей и ятаганов, хруст ломающихся пик, крики, стоны, проклятья, грохот выстрелов из мушкетов - нового изобретения смертоубийства; обагренные кровью, израненные, изувеченные тела, загубленные молодые жизни...
Все встали на защиту ширванской земли; ополченцы, не раздобывшие подобающего оружия, взялись за вилы, дреколье...
