Майор хвастался, что сапер может построить что угодно, и даже прииск, если уж за этим дело станет. И действительно, никогда раньше он не мыл золото, но как-то раз увидел в музее под открытым небом, что на острове Сеурасари в Хельсинки, привезенный туда приисковый старательский желоб и теперь вот соорудил для себя такой же.
После недели напряженного труда прииск Ремеса был готов для ввода в эксплуатацию. С нетерпением Ремес стал метать песок со дна ручья на желоб. Когда желоб был наполовину наполнен, он открыл в верхнем течении заслонку и пустил воду. Ойва Юнтунен с интересом следил за тем, как вся эта махина будет действовать.
Майор Ремес за последнее время похудел и внешне изменился так, что стал похож как две капли воды на старателей старого времени. За всю неделю у него не было секунды помыться, одежда стала грязной, отросшая борода свалялась, в глазах его горел все тот же отсвет золотой лихорадки. От прежних золотоискателей его отличали разве что полевая форма и знаки отличия. Портупея и та была в грязи.
Вода с шумом пошла по желобу. Она буквально перекатывалась через песок, чтобы пробить себе дорогу вперед. Вода унесла песок и гравий, и лишь более крупные камни остались на дне желоба после того, как более мелкий песок был унесен течением. В двадцатиметровом желобе у золота было достаточно возможностей осесть на дно, прежде чем желоб заканчивался и выпускал воду с песком обратно в ручей.
Майор Ремес орудовал лопатой как сумасшедший. Шумела вода, летела грязь. Наверное, кубометр песка перемещался в течение часа на желоб, а оттуда уносился водой прочь. Время от времени майор подходил и заглядывал на дно желоба, проверяя, не появился ли там кусочек коренной скальной породы Лапландии, однако пока что ничего не было видно.
Когда на дне желоба осел самый тяжелый грунт, майор взял лоток и смыл остатки вручную. Он пересмотрел десятки ведер песка, но результат был неутешительный: ни крупицы золота прииск Ремесу пока что так и не принес. Старатель смахнул кровожадных комаров со своего опухшего лица, уставился подавленно на созданное им сооружение и глухо заворчал. Едва переставляя ноги, он доплелся до барака, где принялся готовить своему товарищу обед.
В руках майор держал широкий нож для разделки мяса. Ойва Юнтунен дремал на своей кровати начальника, такой аккуратный и расслабленный. Майор видел, как призывно пульсируют на его шее вены. Он погладил безжалостную сталь ножа, сжал его рукоять так, что суставы стали белыми, и принялся тонко нарезать колбасу. Младший научный сотрудник Асикайнен неукоснительно требовал, чтобы все было разложено на тарелке ровными тонкими ломтиками. Офицеру в услужении, бравому вояке без гроша в кармане, ничего не оставалось, кроме как слушаться своего хозяина.
