Далее… он не мог бы определить, сам ли он вышел из сна в то время, как паром качнуло, или движение парома его разбудило. Должно быть, он проспал всего несколько минут. Это его не удивило. По опыту Джаред знал, что видение, представляющееся весьма продолжительными, может уложиться в считанное мгновение.. Что там было сказано – мы сильнее времени? Впрочем, неважно.
Правый пологий берег Эрда медленно надвигался на путников. Виден был песчаный спуск, изрытый колесами и копытами. И как непохож был этот податливый песок на тот, что слепил глаза где-то на Юге и в недавнем сне! Внезапно Джаред понял, что рад возвращению в родные края.
Поблизости остановились двое.
– К дню Середины лета точно не успеем, – сказал тот, что помладше, угрюмый, широкоплечий, с длинными руками.
– Если только у наших кляч крылья не вырастут, – отозвался его спутник, с короткой бородой и насмешливыми глазами. Было ему никак не меньше пятидесяти. – К святой Марии Магдалине бы успеть.
Купец и приказчик, решил было Джаред, поспешающие на ярмарку. Только одеты бедновато. Торговые люди в дороге не франтят, но стараются соблюдать солидность и добротность – иначе какой же покупатель им поверит? А эти в темных рубахах до колен, узких штанах и башмаках. У старшего серая пелерина с капюшоном, младший прикрыл голову суконным чепцом с кожаными завязками. У каждого при поясе нож, младший, вдобавок, вооружен дубинкой. Что еще ничего не значит – в некоторых областях империи косо смотрят на купцов, носящих мечи. И лошади их, выпряженные из повозки – настоящие клячи, тут старший не солгал. Если это купцы, то не слишком удачливые.
Днище парома мягко ударилось о песчаную отмель, и Бог знает почему, одна из кляч, точнее один – саврасый мерин – захрапел и забился в испуге. Из повозки выскочил круглолицый парень и уцепился за повод. Пегая кобыла рядом с ним сохраняла спокойствие. Помощник паромщика, выбравшийся на берег, подтянул паром и попытался уложить дощатые сходни, но не желавший униматься мерин так раскачал паром, что доски плюхнулись в воду.
– Чтоб вас черт побрал, скоморохи проклятые! – заорал возмущенный перевозчик, – Один вред от вас, позорники!
Значит, вот это кто. Комедианты, не торговцы.
Второй парень, такой же круглолицый, как первый, брат, наверное, тем временем отвязывал кобылу, но бросил это занятие, чтобы прийти на помощь сородичу. Однако Джаред отстранил его. Ездить верхом он не любил, но, побродив с цыганами, обращению с лошадьми научился. И братья-комедианты недоуменно взирали, как чужак в потрепанном плаще ловко приблизившись к позабывшему обычное смирение мерину, набрасывает край плаща ему на морду и оглаживает гриву. Им даже показалось, что он что-то нашептывает ему в ухо. И саврасый успокоился. Воспользовавшись замешательством, Джаред забрал повод у комедианта и свел мерина на берег. Парень с кобылой последовал его примеру. Остальные толкали повозку, причем к мужчинам присоединились две женщины. Когда это ветхое и неуклюжее воплощение колесницы Фесписа съехало по доскам на сушу (и тут же увязло в песке) Джаред вернул повод подбежавшему комедианту, и отошел в сторону. К нему приблизился тот человек, которого Джаред первоначально принял за купца. И, снова окинув его взглядом, пришел к выводу, что ошибка его не безосновательна. В своих странствиях Джареду приходилось замечать, что актеры, в отличие от шутов, вне выступлений не любят подчеркивать свое ремесло.
