Добеш расхохотался:
– Эх вы, душегубы, хоть бы руки друг другу подали!
– Дурацкая шутка, – запротестовал Колда.
– Я того же мнения, – согласился я. – Бонди не придет?
– А что? – забавлялся Добеш. – Настал его черед?
– В каком смысле?
– Я про ваш гангстерский синдикат.
Черный юмор Добеша заметно нервировал Богоуша.
– Ты надолго?
Я кивнул:
– Да, побуду… Так что Бонди?
– Не знаю, – пожал Колда плечами, – может, посидим в баре? – предложил он как бы невзначай.
– Ладно, – сказал я, а Добеш крикнул нам вслед, когда мы выходили из кабинета:
– Смотрите там поосторожнее с певицами, не то я останусь без ансамбля.
В углу бара стояли три столика для исполнителей. Я сел за один из них, а через минуту ко мне присоединился Колда с двумя стаканами лимонада. Я ждал, когда он начнет.
– Злишься на меня? – осторожно спросил он. – Мы с тобой никогда не говорили об этом, но…
– Погоди, – сказал я, – из-за чего мне злиться? Из-за твоих показаний?
– Нет, потому что я увел у тебя Зузану.
– Распространяться об этом не имеет смысла, – я глотнул лимонада, – про все это сейчас можно смело забыть.
– Ладно… – с заметным облегчением отозвался Колда.
– Принимаю просто как факт. Ведь мы все равно разошлись с Зузаной, уже полгода тому назад, ты же знаешь. Но, так сказать, остались друзьями.
– А я с ней… встречался… три месяца.
– То-то и оно. Ты, конечно, думал, что я с ней разделался из ревности?
Богоуш кивнул:
– Кто же еще мог ее убить?
– А выходит, мы с тобой в одинаковом положении, – сказал я. – Да, я смирился с тем, что потерял Зузану. Но что привело меня в бешенство, так это как ты подставил меня, бессовестно наврав, будто Зузана меня боялась.
Колда обиженно завертел головой:
– Нет, не наврал, спроси у Бонди.
– Похоже, вы с Бонди сговорились вырыть мне яму!
– Да точно она так сказала, – настаивал Колда.
– Тогда будь любезен передать все дословно.
– Я стоял в дверях, когда об этом зашел разговор. То есть… надо было забрать из машины пакет с нотами. Зузана его там забыла.
– Почему же не пошел Бонди? – подозрительно спросил я. – Ведь это его машина.
– Ты же знаешь, у него одышка от подъема по лестнице!
– Понятно.
– А Зузана и говорит: в восемь придет Бичовский. Взять свои вещи и поболтать. Ты останешься, Богоуш? Я ей сказал, что не могу, что в семь меня ждут.
– А Зузана?
– Разозлилась. Что, мол, я буду делать одна с этим психом, – Колда, извиняясь, пожал плечами, – боюсь оставаться с ним с глазу на глаз.
– Так в точности и сказала?
