– Алло?
– Маркова.
После свадьбы Геда не захотела сменить фамилию.
– Привет, это Честмир.
На том конце провода наступила короткая пауза. Потом раздался тихий смех.
– С чего это ты вдруг звонишь?
– Ты одна?
– Почти.
– Как это?
– Гости как раз уходят.
– А-а, – заколебался я.
– Хочешь подъехать?
– Можно отложить на завтра, – пошел я на попятную, – когда у тебя будет время.
– Почему? – сказала Геда. – Если хочешь, приезжай.
– Не хочу мешать.
– Но я же говорю, что гости уходят. И потом, – в трубке опять послышался смех, – это не мужчина.
– Ну ладно, – согласился я, – спасибо. Через полчаса буду.
– Приезжай, – повторила Геда.
Спустя столько лет я, конечно, Геду не ревновал. И тем не менее если она кого-то принимала, то присутствие бывшего мужа казалось мне нелепым. Я оделся и посмотрел на часы. Закусочная напротив еще была открыта. Надо бы что-нибудь съесть. Но я сказал «через полчаса», а Геда жила на Виноградах, почти рядом с Ольшанским кладбищем. Даже на такси едва успею. Если вообще его поймаю.
На улице был туман и слегка моросило. Я поднял воротник пальто и перешел на другую сторону. Как ни странно, мне повезло – я не ждал и пяти минут. Рядом остановилась серая «Волга», возвращающаяся с Белой Горы.
– Куда ехать?
Я назвал адрес, и шофер согласно кивнул. Вечером таксисты не любят катать из одного спального района в другой. А Геда жила недалеко от центра. После свадьбы мы поселились у ее родителей. Ничего хорошего в этом не было. Но за три года мы так и не нашли другого жилья. Уже после развода Геда купила двухкомнатную квартиру на верхнем этаже небольшой виллы.
– Гнусная погодка, – сказал таксист.
– Гнусная, – согласился я.
– К девушке? – подмигнул он.
Это был краснолицый толстяк в коричневом берете и – хотя в «Волге» было очень тепло – в пальто. Я потянулся за сигаретами, но остановила табличка над пепельницей: «Просьба не курить».
Нет так нет. А ревновала ли меня Геда? Когда я снова стал встречаться с Зузаной, Геда часто приглашала меня к себе.
– Ты на ней женишься?
– Не знаю.
– А вы друг друга понимаете?
– Да, кажется, да.
– Я имею в виду – в духовном смысле.
А как же иначе? Для Геды всегда было самым важным духовное – впрочем, понимаемое достаточно широко.
– Ведь жизнь – это не только постель. Ты со мной согласен?
Я, конечно, был полностью согласен.
– У тебя есть еще твое дело, правда?
– Гм.
Геде было отлично известно, какого я мнения об этом своем деле. А то, что мы недосказали друг другу в течение трех лет нашей семейной жизни, выяснилось за годы нашей последующей дружбы. Геде не нравилась Зузана. Возможно, она к ней ревновала. Для меня это было совершенно непостижимо. Она как будто все еще хотела опекать меня. Глупенького, наивного Честика, который вернулся к своей студенческой любви.
