Гюлюш уходит.
Балаш. Поклянись, Севиль, что все это неправда, что ты не была такой. Скажи, что ничего этого не было, все это ложь!
Севиль. Ну, а если правда?
Балаш. Ведь это же безнравственно, Севиль, это же разврат... Нет, этого не может быть. Умоляю тебя, Севиль, скажи, что ты лгала, что ты такая же чистая и честная, как раньше.
Севиль. Честь. Ха-ха-ха! Что такое честь? Не есть ли это груз, предназначенный только для женщины? Для минутного удовольствия ты можешь иметь связь с каждой встречной женщиной, и никто тебя бесчестным не назовет. А стоит женщине ради куска хлеба подойти к мужчине, как ее окружают черные вороны и в один голос кричат ей: проститутка, проститутка! Когда перед моими глазами ты обнимал другую женщину, а я стояла, дрожа всем телом, ты и глазом не моргнул. Как можно было бы назвать тебя за это? Тогда ни мозг мой не был способен думать, ни язык - говорить. А теперь я могу смело бросить тебе в лицо: проститутка!
Молчание.
Балаш. А что ты теперь будешь делать?
Севиль. Займусь своим делом.
Балаш. И ты опять будешь выходить на бульвар по вечерам?
Севиль. Это разрешите мне знать.
Балаш. Нет, Севиль, я больше не оставлю тебя одну.
Севиль. Увы, прошло то время.
Балаш. Я не могу жить без тебя, Севиль. Я люблю тебя.
Севиль. Неужели? Ха-ха-ха! Не потому ли, что у меня теперь короткая юбка и лакированные туфли на высоких каблуках?
Балаш. Нет, Севиль, нет! Поверь, эти глаза вечно преследуют меня.
Севиль (насмешливо). Говорите тише... Кажется ваша жена идет.
Голос Мамеда-Али: "Все вздор! И любовь вздор! И нежность вздор! И честь вздор! Все идет к одной цели - плодить рабочий скот..."
Голос Гюлюш, поющей за сценой:
"Уйди, уйди, неверный друг!
Те дни прошли, давно прошли.
Мечты любви лежат в пыли.
Уйди, уйди, неверный друг!"
Б а л а ш. Севиль!
Севиль. Вы слышите? Это Гюлюш поет.
Голос Гюлюш:
"Я призывала: исцели!
Но ты с другими был вдали.
Мечты любви лежат в пыли.
Уйди, уйди, неверный друг!"
Б а л а ш. Севиль! Вот я на коленях пред тобой! Умоляю тебя, убей, но не отвергай меня. Я буду ласкать и нежить тебя, как ребенка. Ты будешь моей куклой... Молю тебя, сжалься! Я не мыслю жизни без тебя...
Севиль (спокойно). Мне искренне жаль тебя. Встань, Балаш! Мне казалось, что за эти годы ты изменился. Но я ошиблась. Ты остался все таким же мещанином, ползающим на коленях и умоляющим, словно нищий, о милости. Но я не прежняя Севиль. Я более не кукла, с которой можно играть. Я не брошусь в твои объятия, в эти стальные тиски. Конец черному прошлому с его слезами, унижениями! Теперь я не бессильна в жизни. Против бараньего удара у меня львиная лапа.
