Она смотрела на меня, как на оборотня. В огромном полушубке Хомяка, в котором тот ездит на рыбалку, я выглядел достаточно внушительно. А зверское лицо я делать умею.
— Вы… — пролепетала Ника, с неподдельным ужасом разглядывая мою зверскую физиономию.
— Да, это я! — голос мой от насморка был хрипл и замогилен. Носок ботинка был предусмотрительно просунут в щель между дверью и косяком, но деморализованная моим появлением девушка даже не попыталась остановить незваного гостя на пороге.
Это была обширная «коммуналка» из тех, где по коридору можно кататься на велосипеде. Велосипедов этих на стене висело целых два. Из кухни пахло борщом, откуда-то доносились нудные звуки гаммы — кто-то неуверенно тыкал пальцем в клавиши.
Ника, после минуты колебаний, впустила меня в свою комнату.
— Вот тут мы и живем с мамой, — сказала она.
В комнате было по-женски уютно. Нет, такой уют мне не нравился — он ничего не говорил о хозяевах, кроме того, что они — женщины. Недорогой ковер на стене, дешевый, но с претензией на роскошь, аляповатый сервиз в буфете, на самом видном месте, окруженная почетом и уважением, — хрустальная конфетница без конфет, сувениры, чистые тюлевые занавесочки. Вся та бутафория, за которую может спрятаться и Наташа Ростова, и коварная Мата Хари.
С наглым видом я сел на предложенный стул и, положив на колени шапку, молча уставился на Нику. Краем глаза я отметил одну деталь — чисто вымытую пепельницу в центре стола. Значит, в семье Бейлиных курили. Закурил и я. Молча. Ника, так же молча, подвинула поближе пепельницу.
Бывалые летчики охотно рассказывают по телевизору, что лобовая атака — явление во многом психологическое: два самолета рвутся навстречу друг другу, лоб в лоб. Наконец, у одного из пилотов не выдерживают нервы и он сворачивает с прямой, подставляя беззащитное брюхо своей машины под пулеметную очередь.
Ника выдержала минут десять такой молчанки. Потом, так же молча, она расплакалась. Сначала всхлипывала, ловя слезы кончиками пальцев, заревела по-бабьи, честно, не на показ. Поэтому я ей верил, но продолжал молчать, гипнотизируя ее суровым взглядом. Когда мне все это порядком надоело, я спросил:
— Что со мной должно было случиться на берегу пруда?
— Н-ничего, — всхлипнула девушка. — Я просто хотела рассказать обо всем Игорю. Только этого не понадобилось, ведь он сам прищучил вас в подвале. Я… я не думала, что вы оттуда так скоро выйдете…
Изобразив на зверском лице зверски-презрительную усмешку, я кивнул головой — знай, мол, наших! Потом порылся в кармане и бросил на льняную скатерть перед девушкой три золотых зуба.
