Когда наконец я усаживал ее в машину, присланную дядей Джорджем из Суссекса, я почувствовал, как это больно – любить. Я был возбужден, взвинчен, полон тревоги, потому что был уверен, что ее чувство ко мне далеко не так сильно, как мое к ней.
Я уже знал, что хочу жениться на Кэт, и мне было горько думать, что она может не полюбить меня.
На следующий день я отправился на скачки в Кемптон-парк. Около весовой я столкнулся с Дэном. Мы поговорили о том о сем – о погоде, о лошадях, о ближайших планах Пита относительно нас. Обычные жокейские разговоры. Потом Дэн спросил:
– Ты встречался с Кэт вчера?
– Да.
– Куда вы ездили?
– В «Ривер-клуб», – ответил я. – А ты куда возил ее?
– В «Ривер-клуб», – сказал Дэн.
– Черт подери, – сказал я. Но мне пришлось засмеяться.
– Значит, мы квиты, – сказал Дэн.
– А она приглашала тебя в гости к дяде Джорджу? – добавил я подозрительно.
– Я еду туда сегодня после скачек, – сказал Дэн, улыбаясь. – А ты?
– В следующую субботу, – сказал я мрачно. – Знаешь, Дэн, она безобразно дразнит нас.
– Я это выдержу, – сказал Дэн. Он хлопнул меня по плечу. – Не будь таким несчастным, все обойдется.
– Вот этого я и боюсь, – вздохнул я. Он засмеялся и пошел в весовую. В тот день происшествий не было. Я скакал на моей большой черной кобыле в скачке для молодняка, и Дэн опередил меня на два корпуса. В конце дня мы вместе пошли к автомобильной стоянке.
– Как поживает миссис Дэвидсон? – спросил Дэн.
– Неплохо, если принять во внимание, что у нее выбили почву из-под ног.
– Сбывается кошмар жокейских жен.
– Да, – сказал я.
– Вот это и заставляет остановиться, прежде чем попросить девушку, чтобы она согласилась жить в этой вечной тревоге.
– Кэт? – спросил я.
– Пожалуй. А ты против?
– Да, – сказал я, стараясь говорить легко. – И еще как. Мы подошли сначала к его машине. Он положил на сиденье свои скаковые очки. Его чемодан был на заднем сиденье.
– Пока, приятель, – сказал он. – Подробности письмом.
Я смотрел, как он отъехал, И помахал ему вслед. Я редко кому завидовал. Сейчас я остро завидовал. Дэну.
Я влез в свой «лотос» и развернул его низкий синий нос к дому.
На дороге через мейденхедский лес я увидел автофургон с лошадьми. Он занял всю дорогу, на земле были разбросаны инструменты, капот был поднят. Подъехав ближе, я сообразил, что машина сломалась на пути в Мейденхед. Вдоль фургона человек водил лошадь взад и вперед.
Человек, стоявший у капота, почесывал затылок, а увидев меня, жестом попросил остановиться. Я подъехал к нему вплотную. Он подошел и просунул голову в окно моего «лотоса». Средних лет, ничем не примечательный человек в кожаной тужурке.
