Она встала и сделала несколько шагов в сторону двери, но вдруг остановилась и, обернувшись, сказала:
– Ян, допустим, вы вспомните, как изготовили ту вакцину и мы введем ее Кеплеру.
– Да?
– А что если она не сработает?
Леман Брюкнер вернулся после полудня с пробами урины и крови пожилого работника молочной фермы и доложил, что старик серьезно болен.
– Сегодня вечером я схожу взглянуть на него, – сказал Шукальский, готовя пробы к обычному анализу. – Думаю, шансов у него мало. Тиф почти всегда на сто процентов смертелен для любого, кому перевалило за шестьдесят. Обязательно смените одежду и распорядитесь, чтобы ее тщательно продезинфицировали.
– Доктор, я об этом позабочусь, – ответил Брюкнер.
Брюкнер был худым молодым человеком с узким лицом и проницательными глазами. Он с презрением отнесся к поручению взять кровь и урину у польского крестьянина. Брюкнер родился в Польше, но его родители были чистокровными немцами, и он относил себя к высшему классу Зофии.
– Ах да, Леман, я займусь образцом мочи, а вы будьте любезны отправить эту кровь в варшавский центр по заразным болезням с просьбой провести анализ Вейля-Феликса.
– Хорошо, доктор.
Лаборант повернулся на каблуках и вышел. Шукальский был доволен, что ему прислали столь молодого и опытного лаборанта, хотя он иногда удивлялся, почему Брюкнера не призвали на военную службу.
Через некоторое время после того, как закрылась лаборатория и Шукальский убедился, что Брюкнер не вернется, он пригласил к себе Марию. Она стояла рядом, пока он засевал пробу урины в подготовленную им бульонную разводку, а также в студень из водорослей, лежавший на подносе. Затем он поместил обе культуры в инкубатор.
– Мы поставим инкубатор на тридцать семь градусов по Цельсию. К завтрашнему дню у нас должно появиться достаточно бактериальных новообразований, и тогда можно будет определить, есть ли среди них протеус.
После ужина Ян Шукальский отправился на своем «шевроле» 1929 года к дому Пиотра Вайды – небольшому коттеджу, расположенному недалеко от церковного кладбища. Обычно дверь открывала его служанка, но сейчас ее отворил сам священник.
– Ян, – тихо произнес он.
– Пиотр, я еду на ферму Вилков; старик умирает. Поедете со мной? Мне надо поговорить с вами о… той проблеме.
– Да-да. Вилки. Я так или иначе собирался туда, чтобы причастить старика. Помню, вы на днях говорили, что это тиф. Подождите, я соберу вещи.
Шукальский стоял в дверях, пока отец Вайда собирал все необходимое для соборования, а через пару минут оба уже сидели в машине.
