Чтобы их не было, по крайней мере в нашей газете, на время моего расследования акционеры начали переговоры, торг с Карамазовыми. Проводились акционерные собрания, консультации с юристами, экономистами. Время шло. А я работал. Месяц за месяцем. Пол года. У меня не было таких ограничений, как у правоохранительных органов, и в моем архиве собиралось все больше настоящих свидетельств, которые легко связывались с официальными справками и отчетами. Не бывает так, чтобы по десяткам эпизодов уж совсем бы не было свидетелей. Просто люди очень боялись. Но они и ненавидели Карамазовых. И потому, хоть и не под протокол, говорили, рассказывали о виденном, слышанном. Мне удалось даже найти, сфотографировать и перепрятать часть останков жертв Карамазовых.
Я получил и копии материалов из официального, в очередной раз замороженного дела Карамазовых. Отстраненные, переведенные на другие дела следователи охотно делились со мной информацией:
– Может, хоть тебе удастся это безобразие на свет божий вытащить…
Я торопился. Чем дальше, тем больше старший Карамазов начинал нервничать и вот-вот мог вновь перейти на более привычные ему пути решения проблемы покупки бизнеса. Как ни старался я быть очень осторожным, но мой интерес к делу Карамазовых все же не мог оставаться незамеченным. Сначала на меня не очень обращали внимание – мало ли журналистов вьется вокруг алюминиевой империи: ходят на презентации, берут интервью, пишут статьи о значении алюминиевой индустрии в социальной жизни страны. Но по прошествии времени, видимо, моя активность стала уж слишком бросаться в глаза. И как-то в баре ко мне подошел совершенно незнакомый человек:
– Хорошее пиво?
– Ничего.
– Знаешь, друг, а не лез бы ты в дела Карамазовых. Зачем тебе неприятности? Пей себе пиво. Наслаждайся жизнью…
Совет этот я, конечно, проигнорировал. Но когда две недели назад прямо у дома демонстративно взорвали мою машину, мы с главным редактором решили, что мне необходимо перейти на конспиративное положение. У меня уже было достаточно материала и чтобы подготовить цикл публикаций об алюминиевой империи, и чтобы при необходимости отстоять свою позицию в суде. И я снял на чужое имя квартиру, перестал появляться в привычных для себя местах, засел за компьютер. Первая страница готова. Вторая. Третья… Пятнадцатая… Тридцатая…
Время от времени мы встречались с главным редактором в одном достаточно невзрачном на вид кафе. По электронной почте назначали время встречи и, убедившись в отсутствии слежки, приходили в «Дельфин». Мы никогда не называли место встречи. Только время. Это означало, что встреча состоится в «Дельфине».
