Мишка снова постучал пальцем по лбу. На этот раз Толик обиделся.
— Сам дурак, — сказал он. — Не знаешь ничего — и молчи.
— Рыжков, — сказала Анна Гавриловна, — повтори, что я говорила.
Толик вскочил с места.
— Вы говорили про плотины и про водоросли.
— Что я говорила про плотины и про водоросли?
— Их можно есть.
— Плотины можно есть? — спросила Анна Гавриловна.
Ребята дружно засмеялись. Мишка тоже засмеялся. Толику стало совсем обидно. Если бы они знали, что у него в кармане, то не смеялись бы, а плакали от зависти.
— Плотины нельзя есть, — буркнул Толик. — Они железные.
— Они бетонные, — сказала Анна Гавриловна. — Ставлю тебе двойку за невнимательность.
Двойку Толику получать не хотелось. Двоек у него в этой четверти не было. Это не очень приятно — в первый раз получать двойку. И Толик сунул руку в карман.
— Ой, Анна Гавриловна, можно выйти на минутку?
— Что случилось?
— Мне… мне плохо…
Анна Гавриловна пожала плечами.
— Иди.
Толик выскочил за дверь. Пока он ходил, Анна Гавриловна открыла журнал и поставила против фамилии «Рыжков» двойку.
Толик вернулся почти сразу. Он скромно сел на место рядом с Мишкой и уставился на Анну Гавриловну. Анна Гавриловна подняла голову.
— Рыжков, — сказала она, — я поставила тебе двойку за невнимательность. А теперь… я… переправляю ее… на… пятерку. Я делаю это потому, что… потому… Я не знаю почему. Так нужно. Ты… очень… хороший… ученик… Рыжков.
Анна Гавриловна подняла руку и устало потерла лоб.
— На сегодня закончим, — сказала Анна Гавриловна и быстро вышла из класса.
Ребята все, как один, посмотрели на Толика. Они ничего не понимали. Они знали Анну Гавриловну с первого класса. У нее никогда не было любимчиков. Двойки она всегда ставила за дело. Пятерки — тоже за дело. Ответил плохо — двойка, хорошо — пятерка. Толик почти всегда отвечал хорошо. Но сегодня он, конечно, заслужил двойку.
Наконец Лена Щеглова не выдержала.
— Эй, Рыжков, — сказала она. — Отличник Рыжков. Расскажи еще про железную плотину.
И сразу ребята повскакивали с мест и окружили парту Толика.
— Отличник! — закричали они. — Отличник! Плотину съел.
— Она, может, пошутила, — отбивался Толик. — Может быть, у нее голова болит, вот она и ушла.
— Ни чуточки она не пошутила, — сказала Лена Щеглова. — Она переправила двойку на пятерку. И даже кляксу поставила. Я сама видела. Она из-за тебя ушла.
А Леня Травин — мальчик, который умел играть на скрипке, — сказал:
— Ты должен извиниться перед Анной Гавриловной.
