— А музыка будет?
— Если Инспектор не возражает, — ехидно ответил Зилов.
— Делайте, что хотите, — буркнул Дерринджер. — Я всего лишь ваш гость.
Зилов и Эбен играли что-то медленное, но ритмичное. Элее мелодия, должно быть, была знакома, ибо она тихонько подпевала. Все, кажется, остались довольны, ибо сами себе поаплодировали.
— Я знаю, Инспектор, такая музыка не по вкусу Спартанцам, но вы должны согласиться, что это приятная мелодия, — заявил Эбен.
— Такого я не скажу, — возразил Дерринджер. — Для моего уха она как жалобное мяуканье, прерываемое интервалами.
— Весьма неоригинальное сравнение. Вы туги на ухо с детства или по долгу службы? — не уступал Эбен.
— Не знаю, — признался Дерринджер. — Я понятия не имел о музыке, пока не прошел обучения в Оздоровительных Отрядах Вишну. По окончании курса учебы мне пришлось слушать музыку по долгу службы. Я поражался, что такая музыка может кому-то нравиться.
— У вас никогда не появлялось желания развить свой музыкальный вкус? спросила Элея.
— Нет, а зачем? Глупо и противоестественно прививать себе вкус к тому, что тебе не нравится.
— Вы такой правильный, Инспектор, и напичканы законами, — рассмеялся Эбен. — Неужели вам не хочется узнать, чего вам не хватает, и восполнить этот пробел, хотя бы из любопытства?
Дерринджер не нашел ничего смешного в словах Эбена, хотя всех остальных они позабавили.
— Нет, не хочется. Суть основного догмата Обновленного Платонизма, а это наша философия, в том, что в мире много вещей, пробуждающих в людях интерес и кажущихся привлекательными, но не все они являются желанными. Надлежащее воспитание души помогает пренебречь плотскими вожделениями, принижающими ее.
— Значит, вы еще и философ, — заметила Элея. Дерринджер покраснел, потому что Спартанцы презирали книжную учебу и гордились отсутствием какой-либо философии в своих воззрениях.
— Ни в коем случае. Но человек, ничего не знающий о политической теории, которая лежит в основе правления в этом мире, просто невежда.
— «Где глупость — образец, там разум кажется безумием», — процитировал Зилов.
— Я не разделяю подобной доктрины, — возразил Дерринджер. Он повернулся к девушке: — Мы так и будем продолжать этот бессмысленный диспут? Или вы позволите мне проводить вас туда, куда вы направляетесь?
— Да, — ответила Элея, — пора в путь. И вам, Дерринджер, тоже, поскольку вы все равно меня не послушаетесь, если я скажу вам «нет».
Она повернулась к Эбену и Зилову.
— Благодарю вас за гостеприимство, возможно, мы еще встретимся на представлении.
