— Какая-то идиотская история, — рассердился Дерринджер.
— Да, я знаю, — виновато сказал де Смоленко.
— Помощник помощника начальника станции Горлок считает, что вам нужна контрабанда для личного обогащения.
— Он может считать все, что ему угодно, — со сдержанным достоинством ответил де Смоленко.
— Итак, ни у кого нет денег, чтобы купить нужное лекарство?
Де Смоленко сокрушенно кивнул головой.
— Нет, у всех пустые карманы.
— Что же мне делать? Оставаться с этим рычагом до самой смерти?
— Выход есть, — сказал де Смоленко, — хотя я даже боюсь о нем говорить.
— Говорите, не бойтесь.
— Может, у вас найдутся деньги на покупку этой детали?
— Почему я должен за нее платить? — возмутился Дерринджер.
— Но, в конце концов, вы виноваты в поломке.
— Я не ломал ее.
— Но она сломалась в вашем присутствии, когда вы находились поблизости. Кроме вас, здесь никого не было. Значит, отвечаете за это вы.
— Десять тысяч — это немалые деньги, — волновался Дерринджер, но тут же вспомнил, что Вишну обещал ему награду, если он найдет Аппарат. Если он будет считать, что вложил эти деньги…
— В любом случае, — продолжал де Смоленко, словно читал его мысли, мы все вам вернем.
— Каким образом?
— Когда казначейство проверит свои документы, оно найдет заявку на запчасть, сделанную неким заказчиком, и вернет ему деньги.
— Гм, — хмыкнул Дерринджер, сознавая, что все это как-то неопределенно и мало вероятно. Но это дает ему хотя бы шанс наконец продолжить поиски Аппарата и получить обещанное вознаграждение.
— Мне понадобится послать телеграмму в Кредит-банк нашей Инспекции, наконец сказал Дерринджер.
— Пишите текст прямо сейчас же, — поторопил де Смоленко, протягивая ему блокнот и карандаш. — Пишите прямо на моем плече.
Дерринджер так и сделал и, написав, поставил свою подпись. Де Смоленко поспешил на телеграф. Дерринджер переменил уставшую руку и продолжал делать это каждые две минуты. Он съел свои гамбургеры с горчицей, запивая их кофе без сливок и сахара, о которых Горлок так и не вспомнил. „Все не так уж плохо“, — подумал он о телеграмме.
Время тянулось медленно и как-то осторожно. После неизбежной череды гамбургеров забывшийся в короткой дреме Дерринджер неожиданно увидел перед собой женщину. Она смотрела на него, сдвинув брови, и на ее широком лице можно было прочесть, что глупостей она не потерпит.
— Эй, вы! — сказала она. — Просыпайтесь! Вы Дерринджер, не так ли?
— Да, я Дерринджер, — согласился он.
— Это ваша подпись? — Она помахала листом бумаги перед его носом.
