– Пожалуй, да, – задумчиво проговорил Мел и, ни к кому не обращаясь, добавил: – Все время твержу себе об этом, но почему-то сам себе не верю.
Кэтлин смотрела на экран компьютера, пока у нее не зарябило в глазах. Откинувшись на стуле, она на минуту прикрыла веки. Она где-то читала, что никто не становится писателем, если может заниматься чем-нибудь другим. Только теперь она полностью поняла справедливость этого высказывания. Несмотря на весь свой журналистский опыт, она не ожидала, что написание книги потребует от нее такого напряжения сил. Трудно. Очень трудно. Она решила сделать перерыв и пошла на кухню приготовить чай. Тяжело, но ведь она сама этого захотела.
В чем она начала сомневаться, так это в причинах, побудивших ее взяться за книгу. Сперва ей казалось, что она делает это ради себя самой – ради самоутверждения, что ли. Она мечтала о признании, об удовольствии увидеть свое имя на обложке, об известности, если книга станет бестселлером. Вначале именно это казалось ей самым главным. Но потом… потом возник Мел. Тот самый человек, который, как ей казалось, в грош не ставил ее как журналиста.
Который делал все возможное, чтобы выбить у нее почву из-под ног. Который не уставал повторять, что ей никогда не войти в число мастеров своего цеха. Если честно, то с тех пор, как они развелись, самым важным для нее сделалась не ее работа, как таковая, а стремление доказать Мелу, что она способна на большее, чем считал он. Почему? Ответ напрашивался сам собой.
Неплохо. Очень неплохо. Мел довольно улыбнулся, перечитывая только что законченную главу. Даже лучше, чем можно было предполагать. Поездка в Даллас в этом отношении очень ему помогла.
Даллас…
Он внезапно нахмурился. При воспоминании о Далласе он сразу подумал о Кэтлин. А он совсем не хотел вспоминать о ней. Именно сейчас, когда работа над книгой шла так успешно. Сотрудничество с Уошберном было далеко от идеала – Мел даже поклялся себе, что больше никогда в жизни не станет работать с соавтором, ему необходимо работать в одиночку, это его призвание, его стиль, – но… получается же, черт возьми! Так что сейчас мысли о бывшей супруге совсем не ко времени. О женщине, которую он все еще любит. Я, наверное, свихнулся, но я действительно люблю ее. И с этим уже ничего не поделаешь, подумал он. Жизнь ничему его не научила.
Мне следовало задержать его, не допустить, чтобы он ушел, сокрушалась Кэтлин. Нужно было заставить его выслушать меня. Заставить выслушать? Как бы не так! Никто не мог заставить Мела сделать то, что Мел делать не желал. Остановить его – то же самое, что остановить разъяренного быка. И все же… все же нужно было во что бы то ни стало добиться, чтобы он выслушал ее до конца. Выслушал – и понял бы, что, несмотря на все ее чувства к нему, у нее есть свои, вполне законные причины для колебаний.
