– Вы же сказали, он вроде как на вас сердится.
– Мы с ним старые друзья. Думаю, ему будет интересно взглянуть на результат моих трудов. Дотти, прошу тебя, следи за своим поведением. – Он покосился на часы на стене. – Немного отдохни, а ровно в восемь жди меня здесь. Договорились?
– Железно! – обрадовалась она. – Буду ровно в восемь, сэр Анри. Разодетая как куколка в самый клевый прикид!
Он мученически поморщился и попросил:
– Дотти, следи за речью. И зови меня просто Анри.
– Лады! – Она хихикнула. – Анри так Анри. Как скажете, сэр.
Он ушел, а Дороти расплылась в лукавой улыбке. Вечер обещает быть интересным!
В начале девятого Дороти вошла в гостиную. Анри вряд ли успел обратить внимание на платье и ощутить аромат вылитых на нее духов – его глаза были прикованы к ярко-сиреневым теням.
Ругнувшись по-французски, он схватил ее за запястье и силком потащил в ванную. Взял полотенце, основательно его намылил и принялся тереть ей лицо.
– Я потратил на твою косметику чертову уйму денег! И для чего?! – тяжело дыша от ярости, пробормотал он. – Чтобы ты размалевалась как клоун?
– Чтоб вы знали, моя старая мне даже лучше нравилась! – Дороти предприняла безуспешную попытку освободиться. – Мне больно! Пустите!
– И не подумаю! Скажи спасибо, что я шкуру с тебя не содрал!
Почти содрал, подумала Дороти, но промолчала, чувствуя, что нервы у него на пределе.
Анри взял ее за подбородок и придвинул лицо так близко к своему, что она, не смея взглянуть ему в глаза, зажмурилась.
– Какое красивое лицо! – шепнул он по-французски. – Жаль, мозгов маловато… С такой и в постели делать нечего!
От возмущения Дороти распахнула глаза. Значит, она настолько глупа, что с ней и переспать нельзя?! Ну, погоди, Анри Ромье! Посмотрим, что ты запоешь потом! Будешь валяться в ногах у глупой Дотти, и просить ее руки! А она возьмет да и откажет!
А что, стоит продлить игру! Если Анри на самом деле увлечется Дотти и попросит ее руки, а она ему откажет, это будет прекрасный урок зарвавшемуся донжуану. Только Анри слишком умен, чтобы заглотать обычную наживку, так что придется, как следует потрудиться…
По-своему истолковав причину ее гнева, Анри отпустил ее и сказал уже по-английски:
– Извини, Дотти, я сделал тебе больно.
– Да уж, сделали! Да еще и нарочно! Тоже мне жених…
– А ты изволь меня слушаться! Приведи себя и порядок, и побыстрее!
Через пять минут Дороти была готова: губы чуть-чуть подкрашены, глаза слегка подведены, вид скромный и мрачный. С волосами ничего поделать не смогла – вернее, не захотела, – и они горели как спелая морковка.
