– Чему ты улыбаешься? – спросил он, глядя на нее.
– Забавно, как все люди похожи, когда путешествуют.
– Жаль только, что постоянно забывают об этом! – резко сказал он. – Ночная рубашка вместо пижамы, «Живанши» вместо «Магриф» и Мишель вместо Эдит. – Анри заглянул Дороти в глаза. – Поняла, о чем я?
Она прекрасно поняла и в душе кляла его проницательность. Меньше всего она нуждалась в сочувствии Анри. От волнения у нее повлажнели ладони. Она прерывисто вздохнула, и под тонким щелком топа обозначилась грудь.
Не отрывая глаз от ее груди, Анри заметил:
– Дороти, они всегда выдают тебя. Когда ты злишься, они острые, а когда счастлива, – округлые.
– Какие мы наблюдательные! Знаешь, а у меня тоже есть кое-какие наблюдения… И если я начну их озвучивать, тебе вряд ли понравится.
– Ну, это все в прошлом.
– В прошлом?
Дороти шагнула к двери, и Анри, хотя и заметил маневр, не стал ее останавливать.
– Да, в прошлом. Когда ты сказала, что возвращаешься в Англию и знаешь, что никакой помолвки не было, у меня с души камень свалился. Вернее, с глаз упала пелена.
– Не понимаю, о чем это ты.
– Лгунья!
Анри снял пиджак, вышел в холл повесить его в шкаф и предусмотрительно там задержался, отрезая ей путь к отступлению. Через тонкую белую рубашку просвечивали темные волоски у него на груди, и Дороти поспешила отвести глаза.
– Знаешь что? – тихо продолжал он. – Мне кажется, ты выдумала помолвку с Мишелем по той же причине, что и я с Эдит.
– И по какой же, если не секрет?
– Сначала я использовал Эдит как щит, потому что знал, что нравлюсь Дотти, и хотел ее отпугнуть.
– Какая предусмотрительность!
– А потом мне понадобился щит по другой причине. Эдит помогала мне скрывать мои истинные чувства к Дотти.
– Неужели?
– Только не говори, будто Дотти не знала, что меня к ней тянет.
– Допустим, догадывалась.
– Очень скоро я понял, что Дотти нужна мне не только для постели, – продолжал Анри, не обращая внимания на ее реплики. – Однако я сомневался, сможем ли мы жить вместе, будет ли она счастлива со мной и хватит ли у меня характера с ней справиться. Черт возьми! Дороти, ты и представить не можешь, как ты меня доставала своими жуткими манерами и чудовищной речью! А чего стоило одно твое идиотское хихиканье?
Дороти не выдержала и рассмеялась, а Анри грустно улыбнулся.
– Смейся, ведьма, смейся! Если бы ты знала, как ты меня измучила…
– Так тебе и надо!
– Не согласен. Той ночью, когда мы с тобой занимались любовью, я понял…
