Я напустил на себя вид, будто любуюсь развешанными по стенам афишами.
-- Как я вам сегодня, ребята? -- спросил Ерми-лов бесцветным отсутствующим голосом. -- Не тошно было?
-- Молчи, Клоун! -- в сердцах оборвал я, хватая его руку.
Маленькую вялую руку с тонкими усталыми пальцами.
О многом хотелось спросить этого пришельца из детства. Но он опять был слишком похож на меня. Спрашивать его -- все равно что спрашивать вслух самого себя. В голове вертелась глупая мудрость: вода принимает форму сосуда, в который налита. Индивидуальный облик Тольда начисто выветрился с его никакого лица.
С лица артиста Ермилова, больного другими людьми.
Девушка-билетер принесла корзину цветов и список ролей на ближайшие спектакли. Как я понял -- для утверждения. Ермилов едва пробежал его глазами, странно усмехнулся, чиркнул ногтем поперек страницы и нетерпеливо отбросил:
-- Потом-потом. Все потом! Завтра. Сегодня у меня гости. Школьные друзья.
Впитав и тотчас погасив юные черты билетерши, Тольд снова помолодел, подобрался, упруго и энергично вскочил на ноги. Переохлажденный лед мгновенно кристаллизуется по всему объему.
-- Так вот, братцы-сестрицы. Сейчас ко мне -- и никаких возражений. Отпразднуем встречу. Заодно, Лыдик, за твой подвиг поднимем тост. И за будущую дочь.
Я вздрогнул.
-- Тебе, Снежаночка, помню, сирень к лицу. Извини, не заказал. Но я полагаю, белая роза ничуть не хуже.
Он распотрошил корзину, изящно приколол цветок на Жаннино платье.
-- Прелестно, не правда ли? И куда я, дурак, раньше смотрел? Не дуйся, не дуйся, Вадим, нам, старикам, позволительно за чужими женами приударить...
Отелло!
-- Скуд вызывать не будем, люблю ходить пешком.
Подхватил Жанну под руку и устремился к двери.
Он креп на глазах, был очень весел и оживлен. Но меня его превращения не обманывали: Тольд-Радужка опять кого-то играл. Я шел за ними по пятам и никак не мог отделаться от подсчетов. Каждому спектаклю два года жизни, пусть даже один... Сколько ж ему осталось? Дурная моя сосредоточенность, действуя помимо воли, подсовывала ответ. Я отмахивался. Упирался. Но совладать с собой не мог. Я всегда слишком хорошо считал...
Возле столика, на котором был небрежно брошен список ролей, я замедлил шаг. Оглянулся. И отыскал ногтевую Толлерову черту примерно на половине страницы.
Список начинался с Сальери.
Подчеркнут был Патрик Мур, комендант Меркурия.
А дальше шли князь Мышкин. Король Лир. Илико -- лунный чабан. Лодимир Скаржинский.
