В кабинете зазвенел веселый, довольный смех. Собеседникам, антиподам Лунной долины, тоже стало весело.
— Послушай, малыш, — вымолвил, наконец, Петр Ильич. — Теперь нам весьма кстати придется ужин. Позвони. Пусть принесут перекусить и чаю. Во мне фантазия взыграла. Бывает у тебя такое? Набрел на интересную мысль — и потянулась цепочка догадок, доводов, домыслов…
Собеседники, завидев внесенный дежурным ужин, на время прервали разговор и, пересев за круглый столик в углу кабинета, занялись отбивными котлетами.
— Ты мне как-то, докладывал о несчастном случае с неким Фрэнком Стенли, — Петр Ильич поиграл чайной ложечкой и, вытащив из стакана ломтик лимона, со страдальческим видом сжевал его. — Люблю, — пояснил Петр Ильич. — Люблю лимон… Так вот: ты еще подчеркнул, мол, очень уж скромно сообщила их печать об этой автокатастрофе, всего две-три газеты дали где-то на задворках крохотные сообщения.
Марат оставил чай и внимательно посмотрел на полковника,
— Пей, пей, вундеркинд, — махнул рукой Петр Ильич. — Может, все, что я говорю, — чепуха, игра воображения. Может, и Коти твой добросовестно застрелился и утопился. Только… Послушай… А лимончик ты в натуре съешь. Вкусно. Итак, внимай:
Я, как тебе известно, в сорок третьем под началом твоего папаши служил в «Ирансовтрансе». Об органах не помышлял тогда. Жили мы в Тегеране. Весело было, но… скучно, на фронт тянуло. Однако приказ есть приказ. Служим, где приказано. Я лишь в феврале сорок четвертого на фронт вырвался.
Тегеран в ту пору напоминал Вавилон накануне столпотворения. Народу — тьма. Автомобилей — две тьмы. Выйдешь вечерком на главные улицы — Лалезар или Стамбули — в глазах мельтешит… Светящаяся реклама, огни автомобильных фар, шум, суета, солдаты и офицеры множества национальностей — индусы в чалмах, негры, наши русские, англичане, американцы, андерсовцы в огромных широкополых шляпах и коротких штанишках, иранцы, французские летчики в синих френчах, шотландские стрелки в клетчатых юбочках и в черных пилотках с разноцветными ленточками…
Познакомились мы — я и еще пара молодых офицеров — с американцами. Честно скажу: душевные, простые ребята, весельчаки. Одна беда: водку пить горазды, да и ограниченные малость. В политике — дети младшего дошкольного возраста. Побывали мы в американском кемпе, военном лагере в Амирабаде. Хороший лагерь. Весь сборный. Даже уборные с собой привезли из Юнайтед Стейтс.
Короче говоря, подружились с союзничками. Однажды сидели мы в небольшом ресторанчике, потягивали пиво и слушали джаз. За соседним столиком оказался знакомый — лейтенант Дадон с молодым красивым сержантом лет девятнадцати.
